O.A.ПЛАТОНОВ - Святая Русь и окаянная нерусь. Заговор против России.

добродетель место» («Пчела», XII–XIII). «Беспорочность
пос т а в л яе т себе п ра ви лом не делат ь т ог о д ру г ом у, чег о бы
не пожелал себе. Добродетель распространяет это правило
гораздо далее и велит делать то другим, чего бы пожелал
себе» (Д.И. Фонвизин).
Если стремление к спасению души – высшая духов-
ная ценность, то блаженство понимается в православии
как высшее счастье, высшая моральная ценность. Если
дохристианский мир ценил силу, богатство и чувствен-
ные удовольствия, более ценил внешнее в человеке, чем
внутреннее, то Христос указывает на внутреннее состо-
яние человека как на необходимое условие блаженства,
которое состоит в свободе от привязанностей к земным
благам, постоянном движении к духовному совершенству,
кротости, поиске правды и справедливости, милосердии,
миротворчестве, чистоте сердца (а не чувственности), го-
товности пострадать за истину (Нагорная проповедь. Мф.
5: 3—12). Высшая степень блаженства – совершенное еди-
нение с Богом, Царство Божие. Для человека Святой Руси
нет блаженства в безнравственности; в нравственности и
добродетели только и достигает он высшего блаженства.
В стремлении к спасению души и блаженству человек
приближается к совершенству. В понятиях Святой Руси
это качество присуще только Богу. Для человека совер-
шенство означает нравственное возвышение, преодоление
плоти, греха, слабости, стремление к недостижимому в
целом идеалу.
Понятие это означает путь Святой Руси. Как отмечал
архиеп. Иларион (Троицкий): «Не вне тебя правда, а в
тебе самом, найди себя в себе, подними себя в себе, ов-
ладей собой и узришь правду. Не в вещах правда эта, не
вне тебя и не за морем где-нибудь, а прежде всего в твоем
собственном труде над собою».
«Совершенствование человека измеряется степенью его
освобождения от личности. Чем больше человек свободен
от своего «я», тем он совершеннее. Совершенствовать-
ся – значит все более и более переносить свое «я» из жизни
телесной в жизнь духовную, для которой нет времени,
нет смерти и для которой все благо. Ничто вернее того,
чего человек стыдится и чего не стыдится, не показывает