В дело пошли штыки и картечь, деревни брали приступом,
непокорных запарывали шпицрутенами.
Однако не только государственный механизм пытался
посягаться на древние обычаи крестьян. А.И. Герцен рас-
сказывает, как дворяне, по большей части прибалтийских
губерний, пытались вводить европейскую парцеллярную
систему раздела земель и частную собственность. Но все
эти попытки проваливались и обыкновенно заканчивались
убийством помещика или поджогом его усадьбы^1.
Посягновения на древние обычаи общины продолжа-
лись весь девятнадцатый век, но, как правило, кончались
безуспешно, разбиваясь о крестьянскую солидарность.
Хотя, конечно, немалую роль в сохранении традицион-
ного крестьянского уклада играл здравый смысл многих
русских ученых и организаторов сельского хозяйства,
которые восставали против бездумного копирования
западного опыта, предлагая учитывать национальную
самобытность.
Менделеев и Вернадский, Ермолов и многие другие
отмечают необходимость сохранения общинных форм
хозяйствования, предупреждают о страшной беде, которая
может последовать с их уничтожением.
«Ничего не надо делать, – говорил в 1903 знаток рус-
ской общины А.В. Еропкин, – ничего не предпринимать, а
предоставить общине правильное естественное развитие;
начальный опыт западноевропейских государств на родине
и на Востоке пусть послужит поучительным уроком не-
удачных правительственных реформ землепользования.
Современная поземельная община в России, несмотря
на давнишнее изучение ее, доселе остается, однако,
неисследованной статистически на пространстве всей
империи. Этот существенный пробел сам по себе явля-
ется достаточным, чтобы признать всякие решительные
реформы по отношению к общине преждевременными и
малообоснованными»^2.
Общинные крестьянские хозяйства. по мнению
Д.И. Менделеева, могли представить незаменимые выгоды
(^1) Г е р ц е н А.И. Указ. соч., с. 261–262.
(^2) Временник живописной России. 1903, No113.