Вступлениеные пограничники были обречены на сизифов труд.
Официальная Швейцария вела себя как шизофреник, ко
торый окружает свой дом забором для защиты от взлом
щиков, но одновременно громко объявляет, что тот, кому
удастся перелезть через забор, в награду за это получит
право беспрепятственно поселиться в этом доме.
Настоящие политические преследуемые, скорее
всего, еще попадались среди турок, некоторых из кото
рых, очевидно, жестоко пытали, и иногда у них были
даже следы истязаний на теле. Начиная с определенной
даты, я стал вести свою личную статистику, с помощью
которой пришел к заключению, что от 5 до 9% турецких
беженцев действительно были политическими беглеца
ми в соответствии с законом об убежище. Эта личная
статистика была позже подтверждена и официальными
цифрами: 5,4% въехавших в 1988 году в Швейцарию ту
рецких подателей прошения получили убежище. В слу
чае же остальных речь шла об экономических беженцах,
которые прибыли в Швейцарию, чтобы избежать тяже
лой экономической ситуации у себя на родине. Так как
они были лишены возможности получить нормальную
лицензию на право работы, им приходилось выдумы
вать истории о преследованиях: полиция якобы гналась
за ними, потому что они были членами запрещенных ле
вых партий, писали лозунги на стенах, расклеивали пла
каты или распространяли листовки.
Я ни в коем случае не испытывал каких-либо враж
дебных чувств по отношению к этим анатолийским
крестьянам и пастухам, на месте которых легко мог бы
представить и самого себя. Зато заявители из Африки и
с Индийского субконтинента вызывали у меня опреде
ленную антипатию. Во-первых, речь в их случае явно
шла о представителях среднего класса (для ангольского
или пакистанского бедняка даже самый дешевый билет