Юрген графнос, глаза и рот, на десятой неделе эмбрион может дви
гаться, на одиннадцатой он располагает всеми органами,
на двенадцатой он может двигать своими пальцами в от
дельности и открывать и закрывать рот. Если бы эти без
труда проверяемые факты были широко известны всей
общественности, то некоторые беременные женщины,
перед тем как отправиться в абортарий, дважды задума
лись бы над тем, действительно ли они хотят «избавить
ся» от своего ребенка.
То, что задача врача состоит в сохранении, а не в
разрушении жизни, знали, само собой разумеется, уже
задолго до начала христианской эры. В клятве Гиппо
крата (V–IV века до н. э.) сказано: «Я не вручу никакой
женщине абортивного пессария»^1. За всю историю Запа
да прерывание беременности считалось серьезным про
ступком. Это изменилось только в XX веке.
Большевики, элита которых в начале почти на 80%
состояла из евреев, были первым европейским прави
тельством, которое в 1921 году полностью (без ограни
чений) разрешило убийство детей в утробе матери. Но
затем в 1936 году в СССР произошел поворот: чтобы
обеспечить увеличение советского населения (которое
он сам уменьшил на несколько миллионов человек кол
лективизацией сельского хозяйства), Сталин в 1936 году
запретил аборты и в качестве мер поддержки матерей
постановил создать сеть яслей и детских садов. Через два
года после его смерти его преемники отменили запрет.
Из коммунистических государств Восточной Европы
лишь два запрещали аборты: Румыния Николае Чауше
ску и Албания Энвера Ходжи. После того, как Чауше
ску в конце 1989 года был свергнут и после судебного
фарса расстрелян вместе со своей женой Еленой, новый
премьер-министр Петре Роман, сын еврейского комму
(^1) de.wikipedia.org/wiki/Eid_des_Hippokrates