Г. М. ШиМановлитературную деятельность духовенства и ко вреду Церкви
и общества мешало развитию религиозной идеологии. Низ-
водя Церковь до степени слуги государства, правительство
превращало духовных лиц в чиновников. Сущность такой
политики хорошо выразил в романе Лескова «Соборяне»
мошенник Термосесов: «Религия может быть допускаема
только как одна из форм администрации. А коль скоро вера
становится серьёзной верой, то она вредна» (цит. по: Условия
абсолютного добра», М., 1991, с.248).
Такая дискредитация Церкви в глазах образованно-
го общества и всего народа порождала в них религиозное
равнодушие, скептицизм или бегство в католицизм и сек-
тантство. А то и окончательно подрывала веру в Бога. Хотя
такое неверие вынуждено было маскироваться исполнением
православных обрядов.
Ф. Тютчев писал, что «власть в России на деле безбож-
на» (Кожинов В.В. «Тютчев». М., ЖЗЛ, 1988, с. 233). А без-
божная власть должна была, даже помимо воли, заражать
своим практическим безбожием поначалу высшие слои об-
щества, а затем постепенно и все остальные. Но если так, то
можно догадаться, почему хватался за голову Гоголь, не умея
понять происходящего в формально русской и православной
России. Как и все цитированные выше русские мыслители
того времени, он не мог высказывать свои заветные мысли
публично. Но вот что он писал в частном письме: «Время
беспутное и сумасшедшее. То и дело, что щупаешь голову, не
рехнулся ли сам. Делаются такие вещи, что кружится голова,
особенно когда видишь, как законные власти сами стараются
себя подорвать и подкапываются под собственный свой фун-
дамент... И до сих пор не догадалися, что следует призвать
Того, Кто один строитель порядка!» («Письма Н.В. Гоголя»
под редакцией Шенрока. СПб., т. 4, год не указан, с. 262).
«А между тем, – пишет он в другом письме, – здесь
цензура из рук вон. Её действия до того загадочны, что по-
неволе начнёшь предполагать её в каком-то злоумышлении
и в заговоре против тех самых положений и того самого