Г. М. ШиМановвещали о наступающей слабости правителя, подводя роковую
черту под его карьеру» (там же, с. 95).
Недопустимость многожёнства с христианской точки
зрения объясняется тем, что жена ниже своего мужа только
по своей роли в организации жизни (она создана Богом как
помощница мужу, а не как равная ему в этом деле). Но по сво-
ей человеческой ценности она не умалена перед ним. Здесь
неравенство внешнее сочетается с равенством внутренним
и является условием брачного единства, невозможного без
иерархии. Подобным же образом дети функционально ниже
своих родителей, но при этом никак не ниже их по своей цен-
ности. Родители, как правило, отдают им лучшие кусочки и,
при случае, жертвуют собою ради них. Но это у нас, то есть
в мире, уже посещённом Христом. А в мире языческом было
допустимо приносить своих детей в жертву богам-людоедам.
И женщин тоже, как слабейших, было принято приносить в
жертву. Но не столько богам, сколько в жертву эгоизму му-
жей, который роднил их с павианами.
В многожёнстве есть надмение мужской природы над
женской, которое противоположно любви. Противоположно
любви и разнузданное сластолюбие, потому что истинная лю-
бовь возвышается над сластолюбием и обуздывает его. А без
любви с её высокими глаголами не может быть подлинного
брака. Поэтому в браках языческих жена мало чем отличалась
от наложницы. Муж видел в ней не доверенную ему Богом по-
ловину себя самого, а своё имущество, которое можно умно-
жить. И это мужское надмение было узаконено язычеством,
стало оправданным в глазах самих язычниц. Но... глубины че-
ловеческие не обманешь. Они знают, что Бог создал для Адама
не множество гурий, а только одну бесценную Еву. И поэтому
в женских глубинах должно было таиться понимание своего
унижения. Понимание, которое должно было сказываться не-
вольно в поведении жён. Они должны были не только соперни-
чать в ублажении своего господина, но и, при случае, мстить
ему за своё унижение. Или замыкаться в себе. Лицемерить.
Лентяйничать. И даже заглядываться на посторонних.