сТар Ые и новЫе ТеМЫк нему его читателей и помогать им оказываться в ловушке,
речь о которой у нас была выше.
- Но вернусь к тексту диссертации. В силу ограниченно-
го доступа к русским самиздатским национал-патриоти ческим
текстам тех лет её автор тоже опирается в ряде случаев на со-
общения авторов-русофобов, принимая их за чистую монету.
Так, например, он принимает с доверием сообщение Янова о
том, что Шиманов заимствовал-де у Антонова идею «соедине-
ния Ленинизма с Православием». И даже усиливает этот вы-
мысел, утверждая, что, будто бы, Шиманов «продолжал и раз-
вивал идеи своего предшественника М. Антонова» (стр. 207).
Коснусь вопроса о влияниях и ученичестве в нашей тог-
дашней среде. Я испытывал в своей жизни, как и всякий че-
ловек, самые разнообразные влияния, но учителя среди моих
современников у меня не было. По части осмысления жизни
и разных её сторон я был со всеми на равных, как, впрочем
(насколько могу судить), и все остальные в нашем кругу. Ни-
каких учителей и учеников у нас не было (особенно фанта-
зирует по этой части Н. Митрохин, превращая, например, Ф.
Карелина в какого-то «гуру», а самого «гуру» вводя в круг
зависимых от о. Дмитрия Дудко). Каждый был сам по себе,
то ближе, то дальше от кого-то идейно, но сохраняя при этом
свою полную самостоятельность. И никаких, в частности,
«шимановцев», не было тоже.
Выводить из моих слов, что когда-то чья-то мысль повли-
яла на меня, заключение о моём ученичестве у высказавшего
эту мысль, не корректно. Ученичество предполагает система-
тическое влияние со стороны учителя, сопряжённое с призна-
нием особого его авторитета в какой-то области. Но ни того, ни
другого, как уже сказано, в нашей среде не было.
Сошлюсь на такой пример. На меня произвёл в своё
время (это было летом 1961 года) большое впечатление один
русский националист, с которым мы встретились возле пе-
щер Степана Разина (под Баку). Мы возвращались в город
на электричке и говорили о русских и кавказцах (говорил, в
основном, он, потому что был старше меня и знал по этой ча-