рАЗ рУШение рУсс КоГо ЦАрствА- Яковлев! Выведи Романова из вагона! Дай я ему в рожу плюну!
- Приготовить пулеметы!
- Не боимся твоих пулеметов! У нас против тебя пушки приготовлены!
...Действительно, шевелились жерла трехдюймовок».
Назревал бой, который мог окончиться гибелью Царской семьи. Но
Яковлеву удалось вывести поезд с вокзала и направить его на станцию
Екатеринбург-2 (Шарташ). Здесь и была осуществлена передача Царской
четы и дочери в руки екатеринбургских главарей Белобородова, Голощеки-
на и Дидковского. Отсюда их увезли в дом Ипатьева, а близких им людей –
Долгорукова и Татищева – отправили в тюрьму.
Остальных членов Царской семьи – Наследника Алексея, Ольгу, Татья-
ну и Анастасию – поручают перевезти в Екатеринбург уже не Яковлеву, а Хох-
рякову и Я. М. Родионову. Под именем последнего скрывался Я. М. Свикке^1 ,
«наглый, в высшей степени нахальный человек с язвительной улыбочкой»^2.
Родионов был руководителем всего конвоя. Он закрыл каюту Наследника
снаружи, не разрешая ему выходить, а также запретил великим княжнам
запираться в своих каютах изнутри.
Подобно Яковлеву Родионов (Свикке) был номенклатурой Москвы. По
его собственным словам, он выполнял роль тайного соглядатая Ленина и
Дзержинского; имел собственного шифровальщика Кованова. В своих воспо-
минаниях «Ясные дали» он рассказывает, что «книжка Лермонтова “Демон”
служила между мной и В. И. Лениным для обмена зашифрованными задания-
ми и соответствующими донесениями Ильичу»^3. Из двух представителей Мо-
сквы, Яковлева и Родионова, в Екатеринбурге остается только последний.
В середине мая 1918 года Яковлев едет в Москву с отчетом, где его за
эти заслуги назначают командармом Урало-Оренбургского фронта (без
протекции Свердлова и Троцкого получить такой пост было нельзя), а за-
тем командируется в Уфу на формирование 2-й армии. Здесь он переходит
на сторону Комитета Учредительного собрания и составляет обращение к
солдатам Красной армии: «...еще когда я был на Советской территории, мне,
безусловно, хотелось кликнуть клич среди вас, красноармейцы: “Довольно
крови, напрасной крови, бессмысленной нам, борьба напрасна, бесполез-
на”. Но что я мог сделать. Ведь стоило заикнуться о том специфическом на-
саждении социализма посредством искоренения тех несчастных крестьян
и рабочих, для которых, собственно, и сулят этот социализм, – как перед
вами встали бы тени членов Чрезвычайной Комиссии для отправки в тюрь-
му, а затем как высшая награда социализма – расстрел...»^4 Несмотря на это
(^1) Свидетельство С. Ильичевой. НБГ. 1991. No 1 (октябрь). Изд. НАПФ. Пардаугава (г. Рига).
(^2) Соколов Н. А. Указ. соч. С. 112.
(^3) Свидетельство С. Ильичевой...
(^4) Цит по: Источник. 1994. No 5. С. 70.