рАЗ рУШение рУсс КоГо ЦАрствАВ 1933 году с Ермаковым встретился американский журналист Ричард
Халибуртон. Как ему удалось получить разрешение встретиться с убийцей,
до сих пор остается загадкой. Ермаков рассказал журналисту некоторые под-
робности злодеяния, в котором он участвовал. В частности, он подтвердил,
что решение о расстреле всей Семьи было принято в Москве и что вся Се-
мья была действительно расстреляна, а трупы сожжены, как это и раскрыл в
своем следствии Н. А. Соколов.
В 20–30-е годы Ермаков охотно встречается с коллективами трудящих-
ся, рассказывает о подробностях расстрела Царской семьи и о своей осо-
бенной роли в нем. Все, кто знал его, отмечают за ним страсть к алкоголю.
Выпив, он становился особенно болтлив и хвастлив. Как рассказывал мне
екатеринбургский старожил А. И. Антропов, лично встречавшийся с Ер-
маковым, тот говорил: «Я лично расстрелял Царя, Царицу и Наследника и
впервые на Урале устроил крематорий». Говоря о крематории, он имел в виду
сожжение тел представителей Царской семьи. На фотографии конца 30-х го-
дов мы видим типичного чекиста-начальника тех лет, располневшего, в гим-
настерке с ремнем, в сапогах, из гимнастерки торчит приличное брюшко.
Вид самоуверенный, как и в юности, неприятный, отталкивающий^1.
Был он, если судить по его воспоминаниям, очень тщеславный, падкий
на славу и похвалу. Любил, чтобы его отличали и награждали. Но вот что
меня удивило: за такие «большие заслуги» он не был награжден орденами
и медалями. Я просмотрел его личное дело – правительственных наград у
него нет. Вот только в воспоминаниях Ермаков пишет, что в 1930 году рабо-
чие Верхне-Исетского завода, профбюро и партбюро милиции преподнесли
ему как стойкому ленинцу браунинг, а в 1931-м присвоили звание почетного
ударника и выдали грамоту за выполнение пятилетки в три года^2.
К концу 30-х годов распоряжением свыше ему запретили выступать с
рассказами о своих «подвигах». Родственники вспоминают, что перед самой
войной в дверь к Ермакову постучались люди Берии, взяли его под руки, по-
садили на самолет, привезли в столицу, разместили в гостинице «Москва».
Не разрешали выходить, и три дня он писал воспоминания о расстреле Цар-
ской семьи. Вернулся из Москвы радостным, так как не чаял остаться жи-
вым. Нравы своих соратников знал. Но язык с тех пор прикусил. Хотя, по
свидетельству очевидцев, во время войны, бывало, выступал с рассказами
в некоторых военных частях^3. Умер Ермаков в 1952 году, его именем названа
улица Свердловска.
(^1) Фонды СПА.
(^2) СПА, ф. 221, оп. 2, д. 774, л. 1–12.
(^3) В 1941 году в Свердловск приезжала жена пламенного революционера Свердлова Новгород-
цева и встречалась с Ермаковым. На фотографии этого времени изображены два старых боль-
шевика после вечера воспоминаний своих «исторических заслуг» (СПА, ф. 221, оп. 3, д. 445).