рАЗ рУШение рУсс КоГо ЦАрствАА поскольку постановление секретное, значит, обком партии должен на себя
брать всю ответственность за это бессмысленное решение.
Уже на первом же бюро я столкнулся с резкой реакцией на команду из
Москвы. Не подчиниться секретному постановлению Политбюро было не-
возможно. И через несколько дней ночью к дому Ипатьевых подъехала техни-
ка, к утру от здания ничего не осталось. Затем это место заасфальтировали».
Все в этом пассаже руководителя уральских большевиков 1977 года ды-
шит политическим лукавством: нет упоминаний о приезде Щелокова, о ре-
шении бюро обкома, предшествующем решению Политбюро, события пред-
ставляются так, как будто это произошло внезапно, в несколько дней, а ведь
на самом деле этот вопрос прорабатывался много месяцев. (В Свердловском
краеведческом музее нам рассказывали, что о сносе дома заговорили загодя,
предложили, в частности, забрать из него некоторые предметы.)
И впрочем, главное даже не в этом политическом лукавстве, а в духе
большевизма, который сквозит во фразе Ельцина: «Не подчиниться секрет-
ному постановлению Политбюро было невозможно». А ведь то же самое име-
ли в виду в 1918 году Белобородов и Голощекин. Без всякой натяжки можем
сказать, что в 1977 году Ельцин сыграл ту же роль, какую в 1918 году сыграли
Белобородов и Голощекин, – все они стали безмолвными исполнителями
преступного приказания, отданного богоборческой антирусской властью.
Представьте себе тогда, что бы сделал Ельцин, если бы жил в 1918 году, по-
лучив приказ об убийстве Царской семьи, и что бы сделал Голощекин, если
бы был первым секретарем обкома в 1977 году. «Время такое было», «так надо
было тогда» – единственный аргумент подобных людей, исповедующих
антирусский дух большевизма, какую бы тогу они на себя ни надевали. А
суть его, повторяю еще раз, – использование в политической практике не-
допустимых, преступных, уголовных методов борьбы; присвоение себе пра-
ва преступать любые человеческие законы ради достижения своих целей.
И неправда, что иначе в то время было нельзя жить. Многие жили иначе,
молча не принимая «правил игры» большевизма, часто с угрозой для жизни
и благополучия противостоя его преступной практике. Но это уже вопрос
морального выбора – каждый и в 1918, и в 1977 годах делал свой выбор.
Снос дома Ипатьева осуществляется за несколько дней, в сентябре
1977 года (сообщение краеведа И. П. Бизина). Место сноса заваливается кам-
нями и щебенкой (а не асфальтируется, как утверждает Ельцин). По мнению
старожилов, это делается для того, чтобы постепенно засыпать место убий-
ства, до неузнаваемости изменив само окружающее пространство.
Закономерное «совпадение». Но в конце 70-х – начале 80-х годов прини-
мается решение о «реконструкции» здания бывших «Королевских номеров» в
Перми, где последнее время находилась театральная гостиница. В результате
этой «реконструкции» остаются только стены здания. При «реконструкции»