о. А. ПлАтоновпохоронить в Царском Селе, весной же перевезти на родину. Отпевали в
Чесменской богадельне, и в девять часов утра в тот же день (кажется, 21
декабря) сестра милосердия привезла на моторе гроб Распутина. Его похо-
ронили около парка, на земле, где я намеревалась построить убежище для
инвалидов. Приехали Их Величества с Княжнами и я и два или три челове-
ка посторонних. Гроб был уже опущен в могилу, когда мы пришли; духов-
ник Их Величеств отслужил короткую панихиду, и стали засыпать могилу.
Стояло туманное холодное утро, и вся обстановка была ужасно тяжелая:
хоронили даже не на кладбище. Сразу после короткой панихиды уехали.
Дочери Распутина, которые одни присутствовали на отпевании, положили
на грудь убитого икону, которую Государыня привезла из Новгорода. Вот
правда о похоронах Распутина, о которых столько говорилось и писалось.
Государыня не плакала часами над его телом, и никто не дежурил у гроба
из его поклонниц. Ужас и отвращение к совершившемуся объяли сердца
Их Величеств. Государь, вернувшись из Ставки 20-го числа, все повторял:
«Мне стыдно перед Россией, что руки моих родственников обагрены кро-
вью этого мужика».
Их Величества были глубоко оскорблены злодеянием, и если они рань-
ше чуждались великих князей, расходясь с ними во взглядах, то теперь их
отношения совсем оборвались. Их Величества ушли как бы в себя, не желая
ни слышать о них, ни их видеть.
Но Юсуповы и компания не окончили своего дела. Теперь, когда все
их превозносили, они чувствовали себя героями. Великий князь Алек-
сандр Михайлович отправился к министру юстиции Добровольскому и,
накричав на него, стал требовать от имени великих князей, чтобы дело это
было прекращено. Затем, в день приезда Государя в Царское Село, великий
князь заявился со старшим сыном во дворец. Оставив сына в приемной, он
вошел в кабинет Государя и также от имени семьи требовал прекращения
следствия по делу убийства Распутина; в противном случае он грозил чуть
ли не крушением Престола, великий князь говорил так громко и дерзко,
что голос его слышали посторонние, так как он почему-то и дверь не при-
творил в соседнюю комнату, где ожидал его сын. Государь говорил после,
что он не мог сам оставаться спокойным – до такой степени его возмути-
ло поведение великого князя, – но в минуту разговора он безмолвствовал.
Государь выслал великих князей Дмитрия Павловича и Николая Михай-
ловича, а также Феликса Юсупова из Петрограда. Несмотря на мягкость
наказания, среди великих князей поднялась целая буря озлобления. Госу-
дарь получил письмо, подписанное всеми членами Императорского Дома,
с просьбой оставить великого князя Дмитрия Павловича в Петрограде по
причине его слабого здоровья... Государь написал на нем только одну фра-
зу: «Никому не дано право убивать». До этого Государь получил письмо от