о. А. ПлАтоновВскоре после этого княгиня Орлова была принята Ее Величеством.
Государыня очень любила Ольгу, но аудиенция оказалась очень непри-
ятной для Ее Величества, поскольку княгиня пыталась убедить ее, будто
князя жестоко оклеветали. После встречи Государыня поделилась со мной
впечатлениями.
«Это было нечто жуткое, Лили, – проговорила она. – У меня только что
побывала Ольга Орлова. Мне очень, очень жаль ее, она в ужасном состоя-
нии. Когда я поднялась, она запаниковала, стала уверять меня, что ее муж
предан мне и нашим интересам. Я знала: стоило бы мне сесть, как я сразу бы
разрыдалась. Поэтому я продолжала стоять. Это был кошмарный момент».
Распутин всегда предчувствовал, что умрет насильственной смертью.
Он часто говорил с глубоким убеждением в голосе: «Пока я жив, все будет
путем, но после моей смерти потекут реки крови. Но с “Папой” и “Мамой”
(так он называл Государя и Государыню) ничего не случится».
Однажды вечером к Распутину пришла одна из почитательниц монаха
Илиодора. Это была старая женщина в белом платье, отделанном множе-
ством красных лепт. Распутин пожурил ее за такой наряд.
«Зачем ты нацепила эти страшные красные ленты?» – спросил он
с т а р у х у.
«Так надо, – ответила гостья. – Я знаю, зачем я надела красное». «Она
в самом деле знала, что делает, – с мрачным видом рассказывал мне об этой
встрече Распутин. – Красное – это цвет крови. А крови скоро будет столько,
сколько кумачовых лент на ее платье».
Все, кто любил Императорскую семью, приходили в ужас от учащав-
шихся скандалов; ходили самые нелепые слухи, главным образом лживые,
где была лишь частица правды. Доходило до того, что заявили, будто бы Рас-
путин развратничает в столице, в то время как на самом деле он находился в
Сибири. Убедить Императрицу в том, что общественное мнение против нее,
было невозможно. Правда, она слышала, что о ней говорят, и читала о том,
в чем ее обвиняют, но обращала мало внимания на сплетни и статьи про-
дажных писак. Она всем своим существом погрузилась в религию и летом
1916 года отправила нас с Анной Вырубовой в паломничество в Тобольск.
Незадолго перед этим был канонизирован новый святой – Иоанн Тоболь-
ский, и Ее Величество дала обет, что она или сама поедет на торжества,
или кого-нибудь пошлет вместо себя. Анна попросила меня согласиться на
просьбу Государыни, потому что боялась ехать одна. Я дала себя уговорить,
чтобы проявить свою преданность Императрице.
Когда я приехала в Петроград, то узнала, что с нами должен ехать Рас-
путин. Мне невольно пришло в голову, что поскольку общество враждебно
настроено против сибирского крестьянина, вряд ли целесообразно давать
огласку нашей поездке, но я не посмела высказать свои сомнения вслух.