процессов. Кристалл – это ритм, запечатленный в камне. Закон Тициуса – Боде о
геометрической прогрессии в межпланетных расстояниях – это ритм, запечатленный в
космическом пространстве [Ньето, 1976]. Сам человек существует во взаимодействии своих
ритмов: ритма дыхания; ритма, идущего от смены дня и ночи; ритмов, порождаемых
метаболическими процессами; лунного цикла женского организма... Мягкое, поэтическое
общение с природой – это взаимодействие ритма человека с ритмом Мира. Вот как
описывает опыт непосредственного общения с природой К. Кастанеда в книге почти
философского звучания, которая написана в своеобразной манере, – пантеистический взгляд
на мир раскрывается перед нами через путь ученичества, которое проходит антрополог
(человек западного мира) у колдуна-мага Дона Хуана, выдающегося представителя древней
культуры Мексики [Castaneda, 1974]:
Они продолжали шептать мне в уши до тех пор, пока я снова не
почувствовал, что расщепился надвое. Я стал туманом, как и накануне, желтым
свечением, напрямую воспринимающим окружающий меня мир. Я был способен
«узнавать» предметы. Я не думал, я был уверен. И когда возникло ощущение чего-
то мягкого, упругого, напоминающего губку, находящегося вне и все же как-то
внутри меня, я «узнал» дерево. Я почувствовал, что это дерево, по его запаху. Хотя
это не был какой-то особенный, запомнившийся мне запах, тем не менее что-то во
мне «знало», что именно он и есть «сущность» дерева. Я даже и не осознавал, что
знаю; не рассуждал, не пытался понять. Я просто знал, что здесь существует нечто,
взаимодействующее со мной и со всем, что вокруг меня; дружелюбный, теплый,
непреодолимый запах, исходящий от чего-то ни твердого, ни жидкого, но совсем
другого, неопределимого, которое, я «знал», есть – дерево. Я чувствовал, что,
«зная» таким образом, я проникал в его сущность. Оно меня не отталкивало.
Скорее приглашало раствориться в нем. Оно поглощало меня, или, наоборот, я
поглощал его. Между нами образовалась связь... (с. 200).Это – поэтическое описание того особого состояния, которое хочется назвать экстазом.
Оно возникает от ощущения слияния с предметом через обретение с ним общего дыхания –
единого ритма. Наше современное искусство, особенно музыка, – не направлено ли оно на
раскрытие подобных же возможностей у человека, задавленного концептуализированным
отношением к бытию?
Ритм – это число, проявленное в движении или в статическом многообразии вещей,
упорядоченных так, что мы их воспринимаем как застывшее движение.
Ритм выступает перед нами и как геометрия. Здесь хочется обратить внимание на книгу
А. Уинфри [Winfree, 1980] с необычным на первый взгляд заглавием – Геометрия
биологического времени, – которая содержит 290 иллюстраций, воспроизводящих
геометрические образы ритма.
2. Числовое видение Мира древними
Желая понять природу наших фундаментальных представлений о Мире, мы неизменно
обращаем свой взор в прошлое – там все составляющие, структурирующие наше сознание,
выступают в своей чистой проявленности, свободной от последующих наслоений нашей
изощренной в размышлениях культуры. О числовом видении Мира мы уже много говорили в
своей третьей книге [Nalimov, 1982]. Здесь мы еще раз вернемся к этой теме, немного
повторив и сказанное ранее.
Пифагор, по-видимому, был первым мыслителем, начавшим развивать философию
числа. Но для нас его имя так же, как в значительной степени и его идеи, оказывается
погруженным в легенду. С большей отчетливостью выступает пифагорейская школа.
Историки считают, что она просуществовала всего два века, хотя ее влияние на
западноевропейскую мысль, видимо, никогда полностью не сглаживалось. Может быть,
развившуюся в наше время математизацию естествознания и гуманитарного знания можно в