языка. Математик Ю.К. Орлов, один из лучших в нашей стране знатоков проблемы,
посвятивший ее изучению более 20-ти лет, дает разъяснение, снимающее все нарекания
[Орлов, 1980]:
...закон Эсту – Кондона – Ципфа – Мандельброта оказался законом не языка,
а текста. Законом отдельного чрезвычайного высокоорганизованного сообщения,
рассчитанного на привлечение внимания максимально широкой аудитории.
Нехудожественные тексты (научные, технические, философские) выполняли этот
закон, если можно так выразиться, с большой натяжкой. Огромные выборки,
претендующие представлять «язык в целом», не выполняли его вовсе (с. 82).Таким образом, для текстов мы получаем [там же]:...ту самую гармоническую последовательность чисел, которую с
незапамятных времен получил Пифагор для колебания струны и которая лежит в
основе так называемого натурального звукоряда (а так как все прочие музыкальные
звукоряды можно рассматривать в качестве приближения к натуральному, то и
всех музыкальных шкал вообще). По-видимому, эта аналогия имеет глубокий
смысл... (с. 74).И в то же время Ю.К. Орлов обращает внимание на то, что выполнимость закона
Ципфа для текста (выборки в 22000 слов) следует, как это легко показать, из числового
значения константы d , которая, по оценкам лингвистов, оказывалась приблизительно равной
одной десятой. Иными словами, порядок в высокоорганизованных текстах нашего языка
оказался заданным числом.
Теперь остановимся на мгновение и проведем мысленный эксперимент. Вообразим, что
люди покинули Землю, истерзанную и загубленную их усилиями. Вскоре на Земле
появились исследователи-метанаблюдатели, чуждые нашей словесной культуре. Обнаружив
множество оставшихся после нас письменных знаковых систем, они, естественно, стали бы
изучать их прежде всего чисто статистически. Немедленно был бы обнаружен закон Ципфа и
все с ним связанное. Метанаблюдатели должны были бы признать, что среди изучаемых ими
систем есть удивительные – обладающие высокой числовой организованностью. Отсюда,
наверное, был бы сделан вывод о том, что эти знаковые системы имеют смысл – они
являются текстами, несущими семантику. Правда, нам трудно представить себе, как эта
семантика могла быть понята вне культурной преемственности и традиции. Интерес к
текстам быстро, наверное, был бы потерян, хотя вокруг этого феномена несомненно
возникли бы мифы (всегда хочется разгадать непонятное), которые скептически настроенные
иноземляне отнесли бы к проявлениям мистицизма.
Отметим здесь, что известный в биотаксономии закон Виллиса также описывается
распределением Ципфа [Кафанов, Суханов, 1981], которое теперь запишем в обобщенной
форме:
где P n – относительное число таксонов, каждый из которых содержит N таксонов
следующего, более низкого ряда.
Здесь мы имеем дело с распределением таксонов высшего ранга по числу
содержащихся в них таксонов следующего, более низкого ранга. Скажем, речь может идти о
распределении родов по числу содержащихся в них видов. Обнаруживается глубокая
аналогия с тем, что наблюдается для письменных текстов. Отсюда, как это видно из
сказанного выше, следует, что метанаблюда-тель должен был бы воспринять видовое
многообразие жизни как многообразие текстов. Правда, смысл этих текстов остается еще