мною. Я никогда не выдвигал на первый план вопро-
сы матерального порядка, но Вы должны понять, что
они для меня существуют, я живу на литературный за-
работок, капиталов не имею. соглашение, кот. между
нами здесь состоялось, – это был минимум, и опреде-
лен он был, Вы это знаете, не мною. То, что я буду в те
несколько дней жить не в Берне, а в Париже, существа
не изменит: я вышел из всякой остальной работы.
И еще одно: сейчас повестки с вызовами получили
все остальные свидетели. со всеми с ними надо сго-
вариваться. ко мне уже обращаются со всех сторон,
прилагаю письмо В.Л. Бурцева. Думает об этом кто-
нибудь?
Всем этим свидетелям нужны дорожные деньги.
Такие, как Бур»цев», просто не могли бы двинуться,
если б не получили аванса. Но о деньгах справляются
и такие, как П.Н. Мил«юков».
Тороплюсь на почту и потому кончаю. Я надеюсь,
что Вы поймете правильность моих мотивов.
крепко жму руку и желаю всего доброго».^1
(^) От суда в качестве независимого эксперта был на-
значен швейцарский журналист к.А. Лоосли, сразу же
принявший сторону обвинения.
со стороны ответчиков официального эксперта на
слушаниях 1934 года представлено не было. Пастор
Мюнмайхер, на которого первоначально рассчитыва-
ли адвокаты ответчиков, исчез неизвестно куда, и его
не смогли разыскать. Впоследствии выяснилось, что
на него было оказано сильнейшее давление со сторо-
ны еврейских организаторов процесса. Под угрозой
возбуждения уголовного преследования по фальси-
фицированному обвинению^2 главного эксперта со
(^1) АГИ. Фонд Б.И. Николаевского.
(^2) Пастору вменялось в вину «преступное отношение к молодой девице»,
подавшей на него жалобу. Впоследствии обвинение было снято (АсТМ.
Архив И.с. Ланского).