лин вообще был недоволен тем, что Москва вмешалась
в дело, и наложил запрет.
Дю Шайла – проходимец, но разбирать его роль,
равно как и роль кн. Радзивилл, я не стану: сначала они
были в лагере антисемитов (Радзивилл, по-видимому,
шпионка немецкая – возлюбленная Бюлова – см. ме-
муары после него).
З. Роллен, думаю, ничего настоящего не имел. Вдо-
ву Циона нашел я через молодого франц. ученого (за-
был сейчас фамилию). У нее был сундучок с секретным
архивом мужа - письмами каткова, Жюльеты Адан и
др., но это было уже перед самой войной. Она жила в
Нейи. Это очень долгая история. Я к этому времени
перестал интересоваться «Протоколами», но мате-
риалов имел много (письма гр. Олсуфьева, показания
степанова и др.). Должно где-то храниться. Эпизод
этот связан с историей фрейлины Глинка. Но зани-
маться этим требует много времени, а на это у меня
никак нет сил. Моя статья – Вы имеете в виду статью
в сВ? – вопросов закулисных интриг крайне правых
против Николая и др. не касается совершенно, и Рач-
ковскнй к «Протоколам» отношения не имел. Был в
совсем др. лагере. Но это тоже сложная полицейская
история борьбы за больш. внешнюю и внутр. поли-
тику.
Прости, но я действительно теперь не имею ни вре-
мени, ни сил разобраться в сохранившихся материа-
лах. Боюсь, что не стоило и начинать рассказа.
Приветы тебе и мужу. Жму руку»
в. Кон – Б.и. Николаевскому
«61, New End, London NW3,
23 августа 64 г.
Дорогой Борис Иванович,
очень рада, что твоя операция уже прошла, и, по
правде сказать, я все же беспокоилась – ведь ты у меня