O.A.ПЛАТОНОВ - Святая Русь и окаянная нерусь. Заговор против России.

Существенную роль в этом играли сказки и бывальщины
религиозно-поучительного характера, до которых так
охочи были сельские жители. В сказке «Иван, крестьянс-
кий сын», например, герой, нагрубивший старухе, терпит
неудачи; а когда, одумавшись, просит у нее прощенья, то
получает от нее очень важный совет. Часто такие назида-
тельные истории рассказывались как реальные происшес-
твия с указанием на тех, кто видел это своими глазами».
С особым почтением к старикам относились на собраниях
общины. Например, в Бобровском у. Воронежской губ. в
сер. XIX в. общинные дела нередко решались одними ста-
риками. Как отмечает М.М. Громыко, «они обстоятельно
обсуждали каждый вопрос; если расходились во мнени-
ях – решали большинством. В частности, при семейных
разделах, если кто-то обращался к миру, староста созывал
«несколько стариков, отличающихся от других беспри-
страстием». О влиятельности на сходках общин стариков,
«пользующихся особым уважением», рассказывалось и в
записях из другого уезда Воронежской губ. – Валуйского.
Если сходка приговаривала виновного просить прощения,
он просил его у стариков и у обиженного. В д. Мешковой
(Орловский у. Орловской губ.) был «общественный суд»
стариков. Автор корреспонденции сообщает, что такие
же суды есть «и в других деревнях нашей местности».
«Общественный суд» выбирали тогда, когда всем сходом
сразу нельзя было решить дело, нередко он предшествовал
сходке. Суд этот состоял из четырех крестьян с хорошей
репутацией, не моложе 45–50 лет и старосты. Задача суда
была в том, чтобы не допустить по возможности односель-
чан с жалобой друг на друга к начальству, рассудить спор
своими силами, внутри общины. Суд стариков рассматри-
вал здесь, как и в других местах, спорные случаи семей-
ных разделов, драки, потравы, оскорбления, нарушения
запретов работать в праздничные дни.
Чувствуя себя неразрывной частью вселенской истории,
русский человек любил рассуждать о вечности, бессмертии
и смерти.
Вечность – свойство Бога, не имеющего начала и конца,
не допускающего в себе никаких изменений. Здесь оно
противоположено понятию времени.