Вступлениесверх того, для всего белого человечества жизненно
важным. Я понимал, что моим долгом было сделать
свой вклад в эту борьбу, без оглядки на неизбежный
ущерб лично для меня; нейтралитет был бы равносилен
трусливой капитуляции.
После более продолжительных бесед с Артуром
Фогтом, который с той поры не раз поддерживал меня
в финансовом отношении, я решил заполнить пробел
в ревизионистской литературе и написать книгу, в ко
торой обобщались бы все важные аргументы ревизио
нистов; в то время такого произведения еще не было.
Параллельно с моей профессиональной деятельностью
в качестве учителя французского языка и латыни в про
гимназии Тервила я взялся за работу и за два последую
щих года прочитал более ста книг по теме, в том чис
ле, само собой разумеется, и фундаментальные труды
ортодоксальной литературы о холокосте. До того мо
мента большую часть моего свободного времени зани
мало изу чение иностранных языков, но теперь для это
го уже не оставалось никакого времени. Тем не менее в
1992 году я начал изучение польского языка, звучание
которого мне очень нравилось, но сложная польская
грамматика доставляла мне вначале большие хлопоты
и казалась даже сложнее русской. Во время моей бо
лее поздней работы с первичными источниками знание
польского языка оказалось незаменимым.
В марте 1992 года я поехал в Виши, чтобы навер
стать упущенный мною за тринадцать лет до того ви
зит к профессору Роберу Фориссону, которому я ранее
переслал черновой вариант моей рукописи для экспер
тизы. К тому времени этот поистине удивительный че
ловек стал объектом ненависти номер один у француз
ских еврейских организаций. Послушное правосудие
неоднократно предавало его суду и приговаривало к