сПор о россииот дискуссии. Мало того, он, похоже, решил не афиширо-
вать свои идеи, заявленные им в его интервью. Я, во всяком
случае, не встречал ни его перепечаток в его собственных
книгах, издававшихся ещё при его жизни, ни упоминаний об
этом интервью в воспоминаниях о нём его поклонников.
Насколько я знаю, первым, кто сделал попытку на-
кинуть еврейскую узду на Русскую Православную Цер-
ковь, был Михаил Самуилович Агурский. Он ещё в начале
60-х годов показывал мне своё письмо к Патриарху, в кото-
ром были фактически те же самые требования, что и в интер-
вью Александра Меня. Но в интервью они звучали внешне
спокойно, а в письме Агурского это были действительно тре-
бования, заявленные ультимативно. Я уже не помню, какой
срок давал Агурский Патриарху для ответа на его письмо, то
ли месяц, то ли два месяца, но, в общем, небольшой. После
чего, если не будет ответа, Агурец (так мы его тогда звали
за глаза) грозил обратиться к мировой общественности. Но
прошло время, ответа не было. И Агурский решил, видимо,
повременить со своим обращением к мировой общественно-
сти. Да так и не обратился. А Патриарх ему всё-таки, похоже,
ответил, но не прямо, а косвенно. Как я слышал, в одном из
номеров ЖМП появилась тогда цветная репродукция иконы
святого мученика Евстратия Печерского.
Почему Агурский показал мне своё письмо? Он тогда
доверял мне и хотел узнать моё мнение. С той же целью он
давал мне тогда читать свои самиздатские статьи, убеждав-
шие евреев в том, что Христианство совсем не антиеврей-
ская религия. Эти статьи я одобрял. Я был в то время пол-
ным невеждой в еврейском вопросе и относился к евреям
благодушно. Я только-только пришёл к христианству, счи-
тал себя православным, но кто такие мученики Евстратий и
Гавриил – понятия не имел. И слов Златоуста об иудеях не
читал. И чем так ужасны наши богослужебные тексты – не
знал тоже. Поэтому и сказал Агурскому, что я не сведущ в
этих вопросах.
Июль 2010 г.