Г. М. ШиМановславной Церкви, последняя тоже, как и русский народ, не
защищалась верховной властью, а угнеталась. При этом
создавалась лукавая видимость такой защиты, пятнавшая
нашу Церковь в глазах иноверцев, которые видели и по-
нимали, естественно, только внешнюю сторону церковной
жизни. Им трудно было понять, что Церковь в России была
лишена свободы даже в её внутренних делах и поставлена
под жесткий бюрократический контроль. Что её законный
высший орган самоуправления – Собор – был упразднён и
что вместо законного своего главы – Патриарха – она име-
ла, тем же императорским распоряжением, так называемого
обер-прокурора, то есть светское лицо, назначаемое царём и
ответственное только перед ним за управление всей жизнью
Церкви. Епископы могли собираться в малом числе только
по приглашению этого чиновника и работать только под его
руководством. Всякое несогласие с мнением и волей обер-
прокурора разрешалось просто: несогласного выводили из
состава Синода и заменяли согласным на всё епископом. При
этом обер-прокурором мог быть даже человек неправослав-
ный, каким был, например, масон А.Н. Голицын. Но приме-
нялись и другие меры воздействия на священство, особенно
в первый период после учреждения Синода, когда епископы
ещё пытались защищать Церковь. «За первое десятилетие
после учреждения Синода, – писал известный апологет мо-
нархии Л.А. Тихомиров, – большая часть русских епископов
побывала в тюрьмах, были расстригаемы, биты кнутом и т.
п. В истории Константинопольской Церкви, после турецкого
завоевания, мы не находим ни одного периода такого раз-
грома епископов и такой бесцеремонности в отношении цер-
ковного имущества» («Монархическая государственность»,
СПб., 1992, с. 300).
Невольно вспоминается, по аналогии, Совет по делам
Русской Православной Церкви, столь же узурпаторски руко-
водивший, хотя и неофициально, её жизнью в советское вре-
мя. И что характерно: как советскими властями была запре-
щена критика атеизма, так и императорской властью была