Г. М. ШиМанов- Ну, как?.. ты подумал, о чём мы говорили?.. На днях
будет обсуждаться вопрос о том, что с тобой делать. Или вы-
писывать, или лечить. Лично я буду настаивать на выписке,
т.к. считаю, что никакими лекарствами твоего образа мыс-
лей изменить нельзя. Но, к сожалению, моё мнение не явля-
ется решающим...
Он уже перешёл со мною на «ты». Но, конечно, в односто-
роннем порядке. Мне к нему обращаться на «ты» неприлично.
Как-никак заведующий отделением. Будет дерзость. Нет, мне
не до гордости. Мне вылезать отсюда надо. - Герман Леонидович, я много думал эти дни над тем,
что вы мне говорили... И не сразу пришёл к решению. Не буду
вас уверять, что принял его по доброй воле. Но обстоятель-
ства мои, по-видимому, таковы, что я вынужден его принять.
Мне придётся отказаться от того, что вы называете «религи-
озной агитацией». - Но ты понимаешь, что если говоришь это только
ради того, чтобы выйти отсюда, то очень скоро опять ока-
жешься здесь? - Да, я понимаю и надеюсь, что здесь больше не окажусь.
- В таком случае ты должен повторить это, и достаточно
твёрдо, во время беседы, которая состоится на днях у замести-
теля главврача с тобой. Твоё желание изменить свою жизнь мо-
жет повлиять на решение врачебного совета.
Через день или два меня вызывают снова в кабинет Шаф-
рана. За столом сам Шафран, в разных концах комнаты два
врача, работающих в четвёртом отделении под его началом –
Николай Павлович и Майя Мержидовна. И – какая-то не из-
вестная мне женщина средних лет в белом халате. Я здорова-
юсь, мне никто не отвечает. Неизвестная женщина обращается
ко мне:
- Геннадий Михайлович, как вы себе объясняете, почему
вы оказались в психиатрической больнице? - Я прежде хочу узнать, с кем разговариваю.
- Старший врач больницы им. Кащенко.