ЖиЗн Ь ЗА ЦАрЯвсяк не может православный христианин сказать случившегося с ним от
радости, увидя Батюшку Царя! А у злых и неверующих такая злоба быва-
ет, – они хотят, но у них сила ничто, – потому сильные радости у толпы
народа: и злые, и завистники не могут принести зла, – их, злых, толпа тает,
как снег от жары, потому что радость и «ура» как гром и молния. Как гром
грянет, то мы крестимся, а «ура» – сила. Злые бессильны и «ура» бегут, как
бесы – молитвы; противники Родины трепещут, и бегут, и скрываются. И
столкновение публики не что иное – тысячи толпы, и все обновлены ду-
хом, – как волны на море плещут. И народ от украшения и ожидания на-
пряжения не может равнодушно говорить о дивном приезде. Что ни при-
езд, а будто с небес, – ожидание как Самого Господа. Толпа двигается по
Киеву, и народ от радости не может усидеть, всего трепещет и веселится; и
в сердцах у них более чем иллюминации; а иллюминацию нельзя простым
огнем назвать, т.е. вещи заставляют радоваться. Что же скажешь? Украшен
Киев! Боже! Боже! Всевозможными цветами, и гирляндами, и флагами;
они стараются украсить и убрать. Несметным счетом флагов испестрен
весь – для дорогого гостя нашей Родины. И все чувствуют силы в себе –
поддержать свой град Киев – и спешно приносят в жертву силы и чтут
дорогого гостя Родины и Земли. И ничто, нет сравненья, как был очевид-
цем и видел, что турки ожидали своего султана. Народ, начальство – да,
ожидает, а простой вот ничего уж; еще видел и другие нации, тоже одно
начальство, а простой народ – будто нет. А чем объясните? Тем, что вели-
ка православная вера, и в ней явился Избранник и Помазанник Божий.
А слов на это совсем нет и сравнивать нельзя. Господи, мы счастливы! А
о маленьких потешных и сказать нельзя. О их, во-первых, успехах: как
ангелы, между херувимами, как они занимаются! Ведь не верится себе:
такие крошки, а сами в деле как и нужно. Так радуешься! – смотришь, вот
и видишь в юношах, как они показывают себе будущую защиту всех нас.
Только бы в них сохранить веру. Эти потешные – это стена каменная, где
мы за ней спрячемся. И вся армия стоит и трепещет. Боже! Как дисципли-
на – в ней нет в то время ни зависти, ни коварства, поэтому и назвались
христолюбивые воины до смерти.
Что же более изукрашен? Вокзал. Чувства живые и поражающие, – как
в раю слово говоришь, что все ожидает: вся природа и все украшения. Врата
Киева привет воздают дорогому Гостю, Батюшке-Утешителю нас.
Вот Его поездка будит всех спящих. Наверно, ежели бы Он стал по-
чаще ездить, то Он бы увидел, как Его ждут и любят, и светом любви осве-
щают. А Им, говорят, не высказывали своих нужд; это мне говорили из Со-
юза Русского Народа, – им не велели. А почему не высказать правду Отцу
Родины? Жаль, что запретили сказать дорогому Батюшке. Ведь мужичок
перед Царем врать не будет: «что-то озабочен», кто запретил говорить ему.