ЖиЗн Ь ЗА ЦАрЯто можно заметить, что у одних представителей этого семейства подобная
черта проявляется в непомерном честолюбии, у других – в нравственных во-
просах. Предметами, где Ее Величество не допускала ничьего вмешатель-
ства, были мораль, семейные отношения и религия.
Имя Распутина также связано с войной. Ведь утверждали, будто он –
немецкий агент, будто поощрял прогерманские настроения в Императрице.
Хотя я по-прежнему придерживаюсь своего первоначального мнения, что
сибирский крестьянин был невольным орудием в руках революционеров, не
стану отрицать, что он выступал против войны и всегда жаждал мира, но
эти взгляды были продиктованы ему собственными желаниями и убежде-
ниями. В 1915 году я спросила у Григория Ефимовича, когда, по его мнению,
окончится война. «Еще не скоро, – ответил он. – Неча думать, будто она ско-
ро кончится». Вернувшись из Ревеля в 1916 году, я задала Государыне тот же
самый вопрос. «Конца пока не видно, Лили», – ответила Ее Величество. Оба
эти ответа указывают, на мой взгляд, сколь незначительным было влияние
Государыни или Распутина на политику.
Если бы Император был наделен менее глубоким религиозным чув-
ством, то он смог бы (если мы встанем на точку зрения обывателя) убедить
свою супругу реже видеться с Распутиным. Но он не пытался вмешивать-
ся в вопросы, имеющие отношение к религии, возможно, помня, с какой
самоотверженностью она отказалась от веры своих отцов, приняв святое
Православие – религию своего нареченного. Государыню обвиняли в том,
что она способствовала крушению Императорской России благодаря обще-
нию с Распутиным, с презрением и ненавистью указывали на нее пальцем,
чуть ли не единодушно восклицая при этом: «Се жена!» Но история если не
всегда справедлива, то, по крайней мере, великодушна. И вполне вероятно,
что настанет день, когда сомнение будет истолковано в пользу Государыни
Императрицы Александры Федоровны и станет возможно опротестовать
приговор, вынесенный ей. За много лет до того, как она стала Государыней
Всероссийской, медленно, но верно раковая опухоль «освободительного
движения» проникала во все части России, а создание Думы лишь усилило
антимонархические настроения. Однако революционерам этого было мало.
Некоторые из них – столь же жестокие, как и их французские прототипы, –
не гнушались прибегать к подлым людям с тем, чтобы достичь своих низ-
ких целей. Люди эти использовали Распутина. Результат их интриг налицо.
Но разве зверские убийства Распутина и Императрицы очистили Россию от
грехов и позволили ей стать новой Утопией?
Прах Распутина развеян по ветру, кровь невинных вопиет к Небесам об
отмщении, однако Россия – пьяная от кровавых расправ, освобожденная от
древнего ярма и освободившаяся от своих повелителей – плодила все новых
и новых Робеспьеров.