склоняемся перед Нагорной проповедью?...Как же так получается: мы, христиане,
все понимаем, ничего этого не понимая; мы все принимаем, ничего на самом деле
не принимая; мы вынуждены участвовать в начатом из некоей последней глубины
наступлении на основы общества, сами того не желая? (С. 204.)
Итак: мы слышали зов, но услышан ли он нами? Мы нечто поняли, но
понимаем ли мы это? Понимаем ли мы, что сегодня от нас требуется не
оппозиционность в одном или нескольких частных вопросах, а переориентация на
Бога всей нашей жизни как целого? Что этот коренной поворот мы должны будем
затем подтвердить и доказать на деле своей искренностью и критической
открытостью, мужественными решениями и поступками, бескомпромиссностью в
борьбе и терпением в деле реформ? Понимаем ли мы, что сегодня мы должны
будем доказывать это в особенности своей великодушной, осмотрительной и
твердой позицией по отношению к социал-демократии? ... Ведь в социал-
демократии нам дана притча о Царстве Божьем, и наше отношение к социал-
демократии должно показать, понята ли нами эта проблема в ее абсолютном и
относительном значении (с. 206).В примечании говорится, что текст рассматриваемой статьи Барта был прочитан им на
конференции религиозно-социального движения и в том же году был опубликован, что
поставило автора – швейцарского пастора – в «центр церковно-теологи-ческих дискуссий в
Германии». Далее сообщается, «что в 1915 г. К. Барт стал членом социал-демократической
партии Швейцарии, а в январе 1933 г., когда решался вопрос о назначении Адольфа Гитлера
рейхсканцлером, профессор Боннского университета К. Барт вступил в социал-
демократическую партию Германии» (с. 228)^172.
И все-таки в 1934 г. в Барменской декларации Барт^173 пишет следующие
примечательные слова:
- «Бога бойтесь; царя чтите» (1 Петр 2:17).
Писание говорит нам, что по Божественному установлению задача
государства в этом еще не искупленном мире, в котором находится также и
Церковь, состоит в том, чтобы в меру человеческого разумения и человеческих
возможностей заботиться – предусматривая и применяя наказание – о
справедливости и мире. Церковь признает, в благодарности и в благоговении перед
Богом, благодетельность этого Его установления. Она помнит о царстве Божием, о
заповеди и праведности Бога, и тем самым – об ответственности правителей и
управляемых. Она доверяет и покоряется силе Слова, которым Бог удерживает все.
Мы отвергаем ложное учение о том, что государство якобы должно и может,
выходя за рамки своего специфического задания, стать единственным и тотальным
порядком человеческой жизни и тем самым брать на себя также и задачи Церкви.
Мы отвергаем ложное учение о том, что Церковь якобы должна и может, выходя за
рамки своего специфического задания, присваивать себе облик, задачи и
достоинства государства и тем самым сама превращаться в орган государства (с.
232).
Угнетающее впечатление производит этот текст. Снова вера в государственность, во
всеобщих властителей, в силу наказания. А где же исполнение Нагорной проповеди? Какую
же ценность имеют прекрасные слова, сказанные ранее о ней все тем же автором?
И если нам заявят, что иначе нельзя, то это будет означать, что на Земле нет
христианства. Нет давно. И придется нам признать, что прав был Ф. Достоевский, у которого
172 Могло ли что-либо подобное произойти в нашей стране в трагические дни радикальной смены власти в
1917 г.?
173 Речь идет здесь о декларации, автором проекта которой был Барт. Ее точное название – «Теологическая
декларация о современном положении Германской евангелической церкви». Это был главный документ
первого имперского исповеднического синода, который состоялся в 1934 г. (с. 231).