Этот текст еще и способен к самообогащению, к тому, чтобы стать
многомерным. Этот текст способен к агрегированию себя в единое с другими
текстами. Этот текст нетривиально связан со своим носителем – телом, а в случае
гиперличности – со многими телами. Так личность выступает перед нами в своей
многогранности и ускользает от нас за этими гранями. Мы не можем сами схватить
себя в своей целостности и готовы опять, но теперь уже с других, более широких
позиций, говорить об иллюзорности личности. Она иллюзорна не только так, как
иллюзорен всякий поддающийся множеству интерпретаций текст. Она 6олее
иллюзорна, чем всякий текст, так как это есть самочитаемый текст – текст,
способный изменять себя. Эта способность быть иллюзорной и есть та самая
главная, не схватываемая нами, особенность личности. В этом, как нам кажется,
прежде всего ее сущность.
Иллюзорность личности в ее спонтанности. Личность – это спонтанность.
Спонтанность – это открытость вселенской потенциальности. Способность
попадать в резонанс с ней (c. 204).5. Спонтанность и личностная теология
Условие выживания человечества на грани XXI века В.В. Налимов видел в создании
новой культуры, обязательно включающей в себя и обновленную религию, которая была бы
способна решать духовные проблемы наших дней. Свои представления о религии будущего
он связывал с позицией критически настроенных европейских христиан-теологов, оставаясь
в то же время одним из «посвященных» движения мистического анархизма^208 , получившего
довольно широкое распространение в России 1920—1930-х годов. Это движение
представляло собой обновленное тамплиерство, духовными истоками которого были
гностицизм и мистика древнего Египта. Вместе с тем в мировоззренческих основаниях
движения важнейшую роль играл принцип целостности бытия , определявший
необходимость интеграции знания о внешних и внутренних аспектах реальности. Поэтому
движение объединило и деятелей культуры, и деятелей науки, противостоявших
надвигавшемуся тоталитаризму. Почти все они были уничтожены режимом.
Ключевой момент подхода В.В. Налимова к религиозным вопросам – личностное
понимание метафизики жизни. К сожалению, эта часть его концепции почти не известна.
Изложение ее было опубликовано в статье в малодоступном издании ничтожным тиражом
[Налимов, 1995 а].
Личностное понимание Евангелия сложилось у В.В. Налимова не сразу.
Познакомившись в ранней юности с православной традицией в семье деда (отца матери), он
довольно быстро под влиянием своего отца, антрополога и этнографа, зырянина по
национальности, понял и всю серьезность народного язычества. В подходах мистического
анархизма (который был «свободным братством» единомышленников) В.В Налимов искал
новую, современную интерпретацию христианства, переосмысливая эзотерические легенды
прошлого. Существенный отпечаток оставил и его собственный жизненный опыт, подчас
трагический – 18 лет тюрьмы, колымских лагерей и «вечной» ссылки в Казахстан.
208 В своей биографической книге Канатоходец [1994] В.В. Налимов достаточно подробно рассказал об этом
движении, объяснив, почему анархизм, крайне неоднородный по своим исходным позициям, оказался
связанным с мистикой:
Ответ на этот вопрос звучит однозначно. Анархизм из чисто политического движения должен был
превратиться в движение философское с определенной социальной и морально-этической окрашенностью. Это
был вызов, брошенный марксизму, православию и всей суровой научной парадигме тогдашних дней. Речь шла о
создании целостного – всеохватывающего мировоззрения, основанного на свободной, идеологически не
засоренной мысли. Анархизм – это всеобъемлющая свобода. Она должна охватить все проявления культуры, в
том числе и науку , остающуюся в плане методологии жестко идеологизированной (с. 142).