Платонов О. А. - Загадка сионских протоколов, 2015

ссылался на слухи 1906 г., когда указываемое им лицо
заподозрили в связи с полицией; затем он был другом
и защитником Азефа; во время войны издавал в Швей-
царии пораженческий орган для распространения сре-
ди военнопленных из России в лагерях в Германии;
наконец, чуть ли не вел якобы переговоры о проезде
его и его группы через Германию на манер Ленина,
но вовремя спохватился. Домогательства эти были так
настойчивы, что я не счел себя вправе уклониться от
проверки. Я вызвал Бинта в генеральное консульство
и допросил его о разных моментах жизни лица, кото-
рое заподозревалось товарищем по партии.
Бинт ответил: «Пораженец он, это верно, но в сно-
шениях с немцами никогда не был заподозрен. Мо-
ральный облик его вам известен и не очень симпати-
чен: от него не пахнет геранью (!!!). Но он всегда был
честным революционером и врагом Охраны»... Этот
отзыв меня очень подкупил, тем более что тот же Бинт
передал мне (уже в 1921 г.) копию своего доклада о по-
сещении Лениным германской миссии в Берне (в дек.
1916 г.) и письма агента, обвиняющие Троцкого в свя-
зях с австрийским генеральным штабом.
Тот же Бинт вскрыл сотни шпионских псевдони-
мов и рассказал об их деяниях. Многое я знал, привезя
с собой из Петрограда справки, составленные мною
самим и данные мне А.А. Овсянниковым и Тютчевым,
но многое открыл мне Бинт, особенно же то, что про-
исходило в недрах парижской «охранки», без свидете-
лей.
Бинт поступил на русскую службу в 1881 г. 30 лет
от роду. Интересно отметить, что «благословил» его
на этот шаг не кто иной, как Дантес Геккерен, убийца
Пушкина. Дантес, как местный помещик, был мэром
городка Зульца в Эльзасе, а отец Бинта – там же муни-
ципальным советником. Гимны величию и могуществу
императорской России услыхал Бинт в юности из уст