свободу, но не на правах общинной собственности, как
жили многие столетия их предки, а на правах частной собс-
твенности. Предусматривалось, что раздел земли между
крестьянами будет осуществлен с выдачей каждому плана
его участка с подписью уездного землемера. Таким обра-
зом, крестьянин получал право свободно распоряжаться
землей (завещание, продажа, дарение и т.д.) с единствен-
ным ограничением: не дробить участки менее 8 десятин, а
также право залога недвижимости и вступления во всякого
рода залоговые обстоятельства. Свободные хлебопашцы
становились подчиненными местным властям и админис-
тративно, и судебно, выходя из подчинения общины. Все
это неизбежно вызывало конфликт между индивидуаль-
ным и общинным началом. Как справедливо отмечалось,
«взнос денег за выкуп земли внедрял в сознание крес-
тьянина мысль, что он является собственником земли,
пропорционально величине взноса». С этим убеждением
не могла согласовываться уравнительная разверстка зем-
ли, практикующаяся в русской деревенской общине. Оно
исключало равное распределение земли при неравенстве
взносов и устройство переделов по мере прироста душ^1.
Отказ от привычных форм жизни вызывает у крестьян
много вопросов и конфликтов по поводу разверстки повин-
ностей, уплаты долгов, поставки рекрутов. Больше всего
смущало крестьян нарушение принципа уравнительности
в пользовании землей.
К сороковым годам XIX века Указ о свободных хлебо-
пашцах фактически потерпел полный крах – западноевро-
пейский принцип индивидуалистической хозяйственной
деятельности «разбился об общинный порядок крестьян-
ского хозяйства».
Особой страницей среди попыток разрушения русской
общины было введение военных поселений при том же
Александре Первом. Почти за сто лет до Троцкого была
сделана попытка милитаризовать русское село, превратив
крестьян в солдат трудовых армий. Попытки эти, естест-
венно, потерпели неизбежный крах. Крестьяне яростно со-
противлялись навязыванию им чужеродных форм жизни.
(^1) АИТР. Кн. 2, с. 55.