Перед сМер ТЬЮвсем другое. И не надо их путать». Умница!.. Умница!.. Могу
вас с ним познакомить... Если у вас будут какие сомнения из-за
того, что я сказал... Он обладает достаточной властью, чтобы
разрешить то, на что вы не можете решиться сами... Не хоти-
те?.. Предпочитаете венец?
Я сижу внешне спокойно, но внутренне съёжившись.
Перспективка-то у меня не ахти. А как хороша спокойная
жизнь. Спокойно работать, спокойно приходить домой. Не
вздрагивать при каждом звонке в дверь. Никто к тебе не при-
вязывается – ни психиатры, ни работники КГБ. Не ходят из
диспансера по соседям, спрашивая: «Как этот бородач? Ни-
чего не заметили?.. кто к нему ходит?». Воспитывать сына, не
тревожась за его судьбу. Покупать ему интересные книжки,
водить в зоопарк, в концертный зал. А вечером приходят дру-
зья. Спокойно разговариваем, смеёмся. Если верующие, то
можно о Боге. А если неверующие, то мало ли о чём. Но вот
один из них говорит:
- Геннадий Михайлович. Вот вы верите в Бога. Я бы
тоже хотел поверить, но не могу. Слишком много зла на этом
свете. Как же благой и всесильный Бог допускает это?
И что мне ответить? Объяснить, что наличие зла, при-
чём космического, не только не подрывает христианской ре-
лигии, но в ней-то как раз и находит объяснение?.. Но этим
я качну его в сторону веры. Нельзя. Могут узнать. Сказать
правду? Например, так: - Видите ли, я мог бы рассеять ваше недоумение, но вра-
чи запрещают мне убеждать неверующих.
Неловко, конечно, получится. Но чего не вытерпишь ради
семьи и ядра своей веры. Хотя... Так говорить будет тоже нель-
зя. Узнают в КГБ, обидятся на меня – вроде бы я на врачей
жалуюсь... Нет, надо будет иначе. Чтобы и против совести не
покривить, и отбить охоту у любопытных разговаривать на та-
кие темы. Скажем, так: он мне про обилие зла, будто оно не-
совместимо со всесилием Бога. А я будто не слышу. И всё ему
про погоду или, скажем, про Пушкина: какой поэт!.. Ах, Пуш-
кин!.. какая жизнь... изведал всё – и сладость, и горечь. Начал с