смыслы христианских текстов, зашифрованных своей парадоксальностью и, частично,
искаженностью.
В процессе изложения своей позиции я буду проводить сопоставление с мнениями
западных критически настроенных теологов нашего времени. Меня поразило то
обстоятельство, что здесь иногда обнаруживается близость с тем, что я в свое время услышал
в движении мистического анархизма. Как это объяснить? Видимо, оба движения зародились
в одном русле – но были ли прямые контакты? Мне об этом ничего не известно.
Признаюсь, что эта – весьма важная для меня работа – далась мне нелегко. И это
естественно. Кажется, никому еще не удалось осознать достаточно отчетливо, чтó есть
христианство. В течение своего исторического развития оно распалось на множество
вероисповеданий. И если даже опираться только на Евангелия, то часто остается неясным,
как воспринимать слова Иисуса. Скажем, Нагорная проповедь относится только к грядущему
Царству Божьему или и к нашей текущей, еще не преображенной жизни? Ответ на этот
фундаментальный вопрос нельзя найти у теологов.
Трудно иметь дело с религией еще и потому, что она долго уклонялась от критицизма.
Тем самым она оказывается вне логики, игнорируя которую, мы разучились мыслить.
Вот слова К. Барта [1992]^153 :
Критика разума должна осуществляться наукой с ее критическим методом;
божественная история – совершаться и подтверждаться в деяниях; Богопознание –
даваться в побуждающем, открытом, непосредственном созерцании и речи; жизнь
должна быть прожита в процессе живой жизни – иначе к чему все эти слова
помимо единого Слова? (C. 186.)В моем тексте все же будет преобладать критицизм. Так я воспитан. Здесь мне хочется
обратить внимание на то, что в недавнем прошлом мы пережили в «процессе живой жизни»
- вне критицизма – гегелианский марксизм, приспособленный к русским условиям. Это была
атеистическая квазирелигия – ее поддерживали многие официальные философы,
выступавшие в роли жрецов. Урок оказался страшным. В Германии то же случилось с
«немецкими христианами» – сторонниками нацизма.
Критицизм, так же как и отказ от него, – это две неотъемлемые части европейской
культуры. Так раскрывается диалектика нашей жизни. Возможен ли синтез двух
фундаментальных составляющих? Можно ли быть христианином, работая почти всю свою
жизнь на научном поприще? Так формулируется задача этой работы.
II. Приветствую апофатическую теологию^154
Бог для меня – это тайна. Величайшая тайна, стоящая перед человеком. Человек стал
тем, кем он есть, когда ощутил эту тайну. Человека мы должны характеризовать прежде
153 Карл Барт (1886–1968) – швейцарский протестантский теолог. Один из основателей «диалектической
теологии» – теологии кризиса. В Европе это протестантское движение было ведущим в 1920—30 гг. Оно
развивалось во взаимодействии с ранним немецким экзистенциализмом. Усилиями Р. Ни-бура оно получило
широкое развитие и в США. С.В. Лёзов [1992 а] так говорит о диалектике в теологии:
Из «бесконечного качественного различия» следует, что откровение Бога имеет диалектическую
структуру, и ту же структуру имеет ответное «отношение такого человека», т. е. теология, человеческие
высказывания об этом откровении. Диалектика откровения состоит в том, что оно соединяет
взаимоисключающие величины: Бога и человека, время и вечность (с. 158).154 Апофатическая (негативная) теология направлена на то, чтобы выразить сущность Бога путем отрицания
всех возможных определений, как несоизмеримых с его природой. Истоки негативной теологии лежат в
гностицизме. Отклики на нее находим в раннем Возрождении – философии Николая Кузанского, а позднее,
может быть, и в деизме – религиозно-философском учении времен Просвещения. Об этом речь идет ниже.