Итак, я хочу в принципе подвести читателя не к « рассмотрению истории », а
к предельно личной встрече с историей (с. 5).
...О личности Иисуса мы практически ничего не знаем (с. 6).
...Предметом моего исследования, как уже говорилось, является не жизнь и
не личность Иисуса, а только его «учение», его провозвестие (с. 8).
Если же для кого-нибудь «Иисус» всегда воспринимается в кавычках и
является лишь условным знаком для изучаемого нами исторического явления, то
это не возбраняется (с. 9).
Вот как будто он въезжает в Иерусалим, окруженный своими пламенными
сторонниками; все ликуют, все убеждены – вот-вот начнется Владычество Бога;
все это очень похоже на толпу, которую египетский пророк хотел вести на
Иерусалим (с. 17).
Но все-таки, если евангельская традиция действительно заслуживает какого-
то доверия, вполне ясно, что Иисус в самом деле вел себя как еврейский раввин (с.
34).
Если такое значение имеет тот факт, что к Иисусу люди обращались как к
раввину, то не менее важно и то, что его последователей (и не только Двенадцать!)
называли учениками. Это тоже вполне специальный термин: им обозначали
воспитанников того или иного раввина, а не членов какого-либо религиозного
сообщества (с. 35).Но все же Иисус ведет себя существенно отлично от того, как должен был бы вести
себя раввин:
Однако привязанность к чисто формальному авторитету, которому
необходимо слепо повиноваться, он всецело отвергает, и здесь Иисус идет гораздо
дальше всех известных нам случайных критических высказываний раввинов (с.
43).Так что же получается – с одной стороны, мы почти ничего не знаем об Иисусе, с
другой:
Абсолютно ясно, что Иисус был инициатором исторического движения,
первую фиксируемую стадию которого и представляла древнейшая палестинская
община (с. 9).Оказывается, что Иисус, будучи провозвестником новой эпохи, проповедовал, не
раскрывая себя, сохраняя инкогнито. Это, несомненно, свидетельствует о принадлежности к
некоему эзотеризму. Возможно, египетскому...
V. Считал ли Иисус себя Мессией?
При чтении работы Р. Бультманна [1992 а], посвященной сравнительному анализу
синоптических Евангелий, возникает, как мне кажется, ошибочное представление о
преимущественной привязанности Иисуса к судьбам еврейства, считавшего себя избранным
народом. Вот несколько относящихся сюда цитат:
Как бы мало ни знали мы о жизни Иисуса, все же в душе сознаем, что
закончил Он ее на кресте, распятый за подстрекательство народа, как мессианский
вождь (с. 16).
Нет сомнения, что Иисус вместе со своими современниками ожидал
грандиозной эсхатологической драмы (с. 22).
Как и у его современников, у Иисуса не было сомнений, что Владычество
Бога наступит для еврейского народа (с. 25).