медитирующий разрушает свою личностную семантическую капсулу и
отправляется в путешествие в глубины семантических пространств. В этом
процессе порождаются новые составляющие человеческой личности, появляются
смыслы, которые мы готовы воспринимать как реинкарнационные воспоминания в
своем стремлении к общин-ности, в преодолении границ времени «Мы расширяем
свою личность, проникая в культуры прошлого... становимся гражданами
вселенной – вневременной общинности» [там же, c. 214]. Медитации отводится
значительное место в работах Налимова [Nalimov, 1982], [Налимов, 1993],
[Налимов, Дрогалина, 1995] – для него это был метод поиска и раскрытия новых
измерений свободы.
4) Представление о Гиперличности , которая проявляет себя как нечто целое,
состоящее из корреляционно связанных частей, каждая из которых имеет и свое
индивидуальное лицо, хорошо раскрывается образом Троицы в христианстве.
Сходное представление о тринитарности высшего начала мы находим в глубинах
культуры – в иудаизме, в буддизме, сочинениях Платона, Плотина и др.
Василий Васильевич Налимов – необычный, нетрадиционный мыслитель.
Его место в истории мысли нам еще предстоит оценить, хотя уже и сейчас ясно,
что он наметил контуры грандиозного синтеза , опираясь на идею семантического
континуума, распаковка которого происходит средствами вероятностного
взвешивания. Он наметил и исследовательскую программу, которую предстоит
развивать.
Его вероятностная модель сознания, опирающаяся на экспериментальный
материал, который получен в практике направленной медитации [Nalimov, 1982],
[Налимов, Дрогалина, 1995], «вездесущна», как и смыслы, изначально
существующие – a priori заданные, ждущие нас в необозримых просторах
семантического космоса. Неожиданные иллюстрации его подхода приходят из
разных источников, непреднамеренно акцентируя процесс распаковки —
взаимодействия с семантическим континуумом^207.Итак, личность в концепции В.В. Налимова, – это прежде всего «интерпретирующий
себя самого текст» [1989]:
207 Один из ярких примеров находим в книге воспоминаний профессора Льва Соломоновича Полака Было
так [1996]. (Л.С. Полак успешно работал в области плазмохимии, неравновесной химической кинетики, теории
экстремальных процессов, а также истории науки. Им изданы избранные труды А. Фридмана, Г. Герца, М.
Планка, Э. Шрёдингера, Л. Больцмана, Г. Кирхгофа, У. Гамильтона и Начала И. Ньютона [Полак, 1996, с. 150]).
В книге он рассказывает о событиях гулаговского лихолетья. Однажды в тюрьме «классического типа» – с
намордниками на окнах, строгим выполнением всех уставов и положений – заключенные вместе с едой
получили две книги – одну «Русский лес» Леонова (которую Полак читать не смог), другую – «Мичман Изи» на
шведском языке, написанную капитаном Марриэтом. Полаку выпал жребий «читать» эту книгу и «сочинять
грамматику»; задача для него оказалась не простой, но решаемой. Он вспоминает:
Тем не менее потребовалось около трех месяцев, чтобы удалось составить грамматику... и, наконец,
читать книгу. В тюремной камере повеяло морем. Это тривиальные слова, но они большей частью правильны.
Многие видели сны – как они на паруснике, кладут корабль в бейдевинд и т. п. Учтите, что у этих людей, как и
во всех других камерах, интересы были только следующие: два тактических – что будет за еда сегодня и как с
оправкой, и один стратегический – не освободят ли, не переведут ли в лагерь. А тут такая книга, буквально
наполненная, как говорится, соленым морским ветром. Я практически не вижу снов до сих пор, но эта книга...
Совершенно поразительная вещь человеческая душа. Когда я первый раз освободился и попал на берег
моря... то ночью я на паруснике, матросом, на флагманском корабле адмирала Нельсона участвовал в
Трафальгарском сражении. Настолько сильно эта книга прорезала тоннель в душе... И мне захотелось так же
погибнуть среди волн на палубе корабля.. Это заполнение книгой образовавшейся в душе мучительной
пустоты... Величайшая благодарность капитану Марриэту и тому, кто сунул нам эту книгу на шведском языке,
и человеческой душе, которая борется за то, чтобы быть. Быть Душой (с. 30).Действительно совершенно поразительна человеческая душа, хранящая в себе «весь трепет жизни всех
времен и рас» в неисчерпаемых кладовых семантического континуума, спонтанную распаковку которого так
живо пережил Л.С. Полак.