человек, наблюдающий за астрономическими часами, обладает также и собственными
часами, механизм работы которых мы объясняли в книге [Nalimov, 1982], также исходя из
элементарных геометрических соображений. Если опираться на представление о
многомерности личности, то надо допускать наличие множества собственных времен.
Наблюдая за миром живого, исследователь сталкивается с набором текстов, выступающих в
виде несогласованных между собой часов: это, скажем, особи, виды, старшие таксоны,
биоценоз и собственно эволюционный процесс, каждое его частное проявление – это свои
особые часы. То же самое, по-видимому, можно сказать и о геологическом времени – именно
так, наверное, надо понимать приведенное выше высказывание С.В. Мейена (см. с. 143, п. 6).
Наша модель собственного биологического Времени нацелена на то, чтобы дать
естественную для нашего видения Мира геометро-динамическую интерпретацию
биологических часов. Оказалось, что из нее с необходимостью следует, что в мире живого
Времен должно быть много, очень много, – они должны быть неоднородными^106 и потому
несогласованными. Это высказывание скорее всего носит чисто гипотетический или, может
быть, даже натурфилософский характер – вряд ли его можно проверить инструментально.
Отметим здесь, что только часть биологических часов попадает в поле зрения
современных хронобиологов. Если существуют биоритмы, которыми занимаются
хронобиологи, то должны существовать и биологические маятники. Запишем формулу,
задающую период колебания математического маятника:
где l – длина маятника, g — ускорение свободно падающего тела. Допустим, что мы
будем измерять длину маятника неверными линейками. Естественно, что в этом случае
формула даст нам набор отличающихся значений периода. Возьмем теперь линейку верную
(в системе наших физических представлений) и будем ею измерять длину воображаемого
биологического маятника, локализуемого в различных участках биологического
пространства с аморфной метрикой^107. Мы получим некоторое множество биологических
ритмов. Здесь существенно то, что формула маятника приобретает двухипостасный характер:
под знаком квадратного корня в числителе правой части формулы записывается длина
биологического маятника, измеренного обычной – физической линейкой, а в знаменателе –
ускорение свободно падающего тела, заданного в системе астрономического Времени
(движение маятника и движение планет регулируется силой одной и той же природы).
Нужная нам размерность правой части формулы сохраняется. Хотя, конечно, все сказанное
не более чем метафора.
Предлагаемый здесь подход к описанию биоритмов обладает значительно более
высоким уровнем абстрактности, а следовательно, и универсальности, чем хорошо
известный альтернативный подход, опирающийся на качественную теорию
дифференциальных уравнений, задающих те или иные конкретные биологические системы,
функционирующие в автоколебательном режиме (критический анализ одного из
относящихся сюда примеров – проблемы «хищник – жертва» – дан в работе [Свирежев,
Логофет, 1978]).
106 Представление о неоднородности времени не является прерогативой только мира живого. В современной
физике (и космогонии) существуют проблемы, при обсуждении которых также возникает искушение
приписывать времени необычные свойства. По-видимому, дальнейшее развитие физики будет в существенной
мере связано с углублением понимания природы физического времени. Но мы не можем останавливаться на
рассмотрении этого вопроса.
107 С позиций неосведомленного наблюдателя все будет выглядеть так, как если бы мы измеряли длину
маятника в обычном для нас пространстве по-разному неверными линейками. Может быть, можно даже
говорить о распределении линеек по их неверности, а следовательно, и о распределении биоритмов.