вать мир», и однажды, закончив свой «превосходный»
труд, гордо показывал в салоне кн. Радзивилл ориги-
нал своей работы – желтоватую тетрадь с большим
голубым пятном на первой странице. Головинский,
по-видимому, писал по-французски хуже Боссюэта:
г. дю Шайла рассказывает, что французский текст
Протоколов произвел на него, природного француза,
впечатление работы иностранца – текст изобиловал
нефранцузскими оборотами.
Итак, путь тетради с голубым пятном теперь впол-
не освещен: Головинский –Рачковский – к. – Нилус.
Цепь замкнулась, и каждое звено на своем месте. Рас-
сказ княгини Радзивилл получил неожиданное под-
крепление со стороны живого очевидца и собеседника
Нилуса в Оптиной Пустыни. Протоколы, как мы всег-
да это утверждали априорно, оказываются детищем
охранников, фальсификаторов, погромщиков, карье-
ристов, невежд и умопомраченных...»
Многие современники, следившие за публикация-
ми, касающимися сионских протоколов, сразу же
почувствовали подлог. Николай Дикий, познакомив-
шись со статьей Полякова по ее изданию в «Послед-
них новостях», направляет П. Милюкову недоуменное
письмо-отклик.
«еще о «сионских протоколах»
В номере 331 «Последних новостей» появилась ста-
тья с. Полякова (Литовцева) «Воспоминания А.М. дю
Шайла». Она как будто вносит некоторую опреде-
ленность в вопрос о протоколах. Автор ссылается на
воспоминания княгини Радзивилл (место появления,
название издания, время не указаны, сказано глухо:
в «американском журнале») и г-жи Херблет – амери-
канки, посетительницы парижского салона княгини
Радзивилл (снова никаких указаний на место и время
появления этих воспоминаний).