Г. М. ШиМановший врач (помнишь ту женщину, что беседовала с тобой?) на-
стаивает на лечении. И с её мнением мы вынуждены считаться.
Окончательное решение будет принято сегодня до половины
второго. Я немедленно тебя о нём извещу.
- Герман Леонидович, действительно ли врачи могут при-
нудительно «лечить» меня без суда, даже если против этого
будут протестовать мои родственники? - Да, этим правом врачи обладают. Но, видишь ли, по эти-
ческим соображениям нецелесообразно лечить человека, если
заранее известно, что лечение ничего не даст. Какой смысл
проводить его, если, тем более, ты будешь сопротивляться?..
Придётся скручивать, делая уколы. Скручивать, кормя через
зонд. Если бы я верил в то, что тебя можно вылечить применяе-
мыми у нас лекарствами, я первый настаивал бы на твоём лече-
нии. Но так как от меня зависит, к сожалению, не всё, то будем
дожидаться решения заместителя главного врача... Впрочем, я
думаю, что больше шансов на то, что тебя выпишут как непод-
дающегося лечению. А там – кто знает. - А если примут решение «лечить», то чем будут меня
шпиговать?
Шафран называет какое-то лекарство, название которого
я не запомнил. И спрашивает: - Ты с химией знаком?
- Нет.
- Это состав из биологических веществ, в ампулах. Уко-
лы не очень болезненные. Аминазин тяжелее. Снимает напря-
жённость, успокаивает, рассасывает незапущенные бредоо-
бразования. Если им нет ещё шести месяцев. Как видишь, тебе
этим лекарством помочь нельзя, ведь у тебя началось с 1962
года, если не раньше. К тому же у этого лекарства есть одно не-
приятное свойство: медицинский эффект достигается заодно с
побочными явлениями... Дрожанье и подёргиванье рук, слюна
изо рта... Эти явления устраняются дополнительным приёмом
таблеток, но так как ты, по всей вероятности, будешь отказы-
ваться от них, то придётся через каких-нибудь 3–4 сеанса, при
появлении этих признаков, лечение прекращать...