Г. М. ШиМановжения всегда неполна, всегда исторически ограничена. Ин-
ститут государства в процессе истории как бы тянется к не-
кому идеалу, но в силу диалектического характера истории
и сам институт, и тот идеал, к которому он тянется, претер-
певают диалектические изменения. Родовая община, систе-
ма уделов, самодержавие, затем крохотный период буржуаз-
ной демократии и, наконец, Советы – вот те формы русской
власти, которые отразили различные этапы нашей истории.
Добавим к сказанному: настолько органически связанные
между собою этапы и с такою внутренней необходимостью
вытекавшие через отрицание друг из друга, что невольно на-
прашивается сравнение их с различными стадиями жизни
какого-нибудь растения.
Родовая община это уже власть, но ещё не государствен-
ная, т.е. в некотором смысле ещё не историческая, ещё как
бы предъисторическая, через которую осуществляется обще-
ственная жизнь и правда на самой заре человечества. И нет
слов, чтобы достаточно похвалить эту в своём роде цельную
правду. Покуситься на неё – не значило ли совершить престу-
пление?.. Поистине так. Но остаться с её цельностью значило
бы остаться навсегда запертыми в предыстории. И вот потре-
бовалось преступление, чтобы возникло сверхродовое обра-
зование – государство; потребовалось одному роду или даже
одному семейству беззаконно возвыситься и унизить другие,
чтобы началась история в тесном смысле этого слова.
Удельная система возникла вся из родовой стихии и яви-
лась, с одной стороны, её апофеозом, а с другой, в отношении
к подданным русских князей, отрицанием её самодовлеющего
достоинства. А ну-ка, потеснись, потеснись, родовая правда!..
хотя бы опять через род, но пропусти уже другое, уже госу-
дарственное начало!.. Государственное начало, без которого
невозможна история.
Но каким оказался выход в историю через род, мы знаем
достаточно хорошо: бесконечные распри и дрязги удельные до-
вели Россию до позора и погрома татаро-монгольского. И хотя
Русский Князь был до бесповоротности убеждён в истинности