о сеМЬ е и ШКоленуЖнЫ сеМейнЫе летописи
Представьте себе, что у вас сохранилась каким-то чудом
рукопись вашего прадеда, рассказывающая о его жизни и о по-
нимании им жизни вообще. Несколько гимназических тетрадей,
кем-то заботливо переплетённых, а в них некогда неощутимый
аромат тогдашнего времени, ныне же явный по контрасту с на-
шими днями. И суждения, с которыми не всегда согласишься,
которые даже не всегда поймёшь. Но если вы не совсем пустой
человек, то будете время от времени возвращаться к этим мыс-
лям для более глубокого их прочтения. И не только вы, но и ваша
жена, дети, внуки и правнуки. Занятие это, думается, полезнее
игры в шахматы или разгадывания кроссвордов.
И чем дальше ваш род будет эту рукопись хранить, тем
драгоценнее она будет. Даже в денежном отношении, не говоря
уж о нравственном. Западные финансисты давно поняли вы-
году накопления не только произведений искусства, но и ре-
ликвий, которые дорожают чуть ли не быстрее золота. А мы
реликвиями не дорожим, даже семейными, памяти о своих
предках не сохраняем. Но лучшая память о них это хранение
их собственных рассказов об их жизни.
И сомыслие с ними. А с кем мы сомыслим теперь?
За редкими исключениями, родители наши не прибегали
к перу и бумаге, чтобы поведать нам о себе. А у них на глазах
совершались такие события. Как они видели их? Что о них ду-
мали? Или не столько думали, сколько переживали их и при-
спосабливались к ним? Нам достаются в наследие только слу-
чайные воспоминания, да и то устные, которые тают в памяти
и наверняка не дойдут до внуков. А записать их не приходит в
голову. Да и зачем? Кому нужны будут эти записи?
Но вот рядом с прадедовскими тетрадями лежат, оказыва-
ется, письма вашей прабабушки. А в них совсем иное понима-
ние жизни, чем у её супруга. Или, может быть, не иное. Может
быть, наоборот, они согласно смотрели на мир и не стыдились
ни перед кем своего единомыслия.