Г. М. ШиМановвсё-таки придётся... Впрочем, совсем недолго. После праздни-
ков мы сразу же выпишем вас отсюда. Я даже могу сказать,
какого числа... Это будет четвёртого мая. Можете в этом не со-
мневаться. В лечении вы, как я думаю, не нуждаетесь, ведёте
себя правильно, мыслите логично... Так что потерпите здесь до
четвёртого... Завтра освободится койка, и вас переведут с бес-
покойной половины в самую спокойную палату. Там только те,
кто готовится к выписке.
- Скажите, пожалуйста, а здесь есть хоть какая-нибудь
библиотечка? Без книг здесь совсем тошно. - Библиотеки у нас нет, но ваша жена может принести
вам какую-нибудь книгу. Только одно условие: книга не долж-
на быть религиозной. Почитайте что-нибудь из классики.
На этом закончилась наша первая беседа.
А на следующий день свидание. Вся комната заполнена
больными и их родственниками. Вынимаются продукты, рас-
печатываются банки. Больные поглощены едой, их родствен-
ники со скрытой печалью наблюдают за ними. Разговаривают
далеко не все, многим нечего сказать друг другу. Но всё-таки
шумно: сёстры кричат через всю комнату, некоторые больные
взволнованно убеждают в чём-то своих близких.
Ко мне пришли Алла, мама и ещё одна девушка. Пропу-
скают по одному человеку. Они по очереди подходят ко мне.
Я рассказываю о том, как меня брали и какая здесь жизнь,
они мне – свои соображения обо всём этом. Время летит бы-
стро, свиданье закончено, нас, сумасшедших, загоняют на
нашу территорию.
Больничная жизнь продолжается. Меня переводят в
спокойную палату. Днём можно играть в домино, сражаться в
шашки, других развлечений нет. Я же читаю Тацита и не могу
надивиться сходству теперешней жизни с жизнью старинной.
Вечером телевизор: раздражающая пустота программ, как
будто кормят мякиной. Посмотришь-посмотришь – и плю-
нешь. И к сумасшедшим. Живые хоть люди. Вот принесли
откуда-то гитару, потрогал её какой-то пузатый дурак, и она
зазвенела. И – где санитары?.. где сумасшедший дом?.. Всё