Перед сМер ТЬЮотошло, отступило перед чудом самой обыкновенной песни,
только выпетой из-под самого сердца...
В глубокой теснине Дарьяла,
Где роется Терек во мгле,
Старинная башня стояла,
Чернея на чёрной скале...
В той башне высокой и тесной
Царица Тамара жила...Хотелось подойти к этому пузану и поцеловать ему руку
за то, как он пел. Вот тебе и дурак... Голос у него сильный и
слух замечательный, но главное даже не в этом. Было в его пе-
нии, о чём бы он ни пел, какой-то щемящий душу «экзистанс»
русского барачного человека. Нет, этого не объяснишь слова-
ми, это надо было слышать. И мы, сумасшедшие, санитарки,
медсёстры, собирались вокруг Пузана и жили в эти минуты
самой полной и удивительной жизнью.
А потом, через пару вечеров, порвалась струна, потом
другая, и гитару унесли. А ещё через несколько дней выпи-
сался и Пузан.
Но я опять забежал вперёд.
На следующий день после свидания новая беседа с
врачом. Сначала Герман Леонидович расспрашивает меня о
моём детстве, о юности, о моём обращении к Богу, о пребы-
вании в больнице им. Ганнушкина и последующей жизни.
Я ничего не скрываю, – какой смысл скрывать?.. Вся дей-
ствительность за меня. Но что там пишет Герман Леонидо-
вич на казённой бумаге, на чём делает акцент, мне знать не
дано. Закончив записывать, он переходит к следующей теме,
причём предупреждает меня:
- В этой второй части нашей беседы, возможно, будет и
кое-что не особенно приятное для вас... Вот вы рассказали, как
пришли к религии и стали православным. А из чего складыва-
ется ваша теперешняя жизнь?