о. А. ПлАтоновлям Жужгову, Маркову и Колпащикову, скорее всего, не было известно, от-
куда пришел сигнал. Все было представлено как инициатива Мясникова (о
чем и написал в своих воспоминаниях Марков). Да, собственно, сам Мясни-
ков (известный в истории как руководитель «антипартийной рабочей груп-
пы») в 20-е годы понял, что был орудием в руках политических честолюбцев,
стремящихся удержаться у власти любыми средствами, прежде всего пода-
вляя всякое инакомыслие: «Если я хожу на воле, то потому, что я коммунист
15 лет... и ко всему этому меня знает рабочая масса, а если бы этого не было,
а был бы я просто слесарь-коммунист того же завода, то где же бы я был?
В Чека или больше того, меня бы “бежали”, как некогда я “бежал” Михаила
Романова, как “бежали” Люксембург, Либкнехта». Здесь Мясников раскры-
вает метод. Чека было поручено «убрать» человека, и его убирали под видом
«побега». Кстати, пришло время, и Мясникова все-таки убрали: в 20-е годы
ему удалось бежать, но после войны его заманили в СССР и расстреляли^1.
За границей Мясников тщательно скрывал свою роль в убийстве великого
князя Михаила Александровича. Не упоминает о своей роли в убийстве ве-
ликого князя и Иванченко. В своих записках и автобиографии он об этом
не сообщает ни слова. Как здесь еще раз не вспомнить правило боевиков:
«говорить следует то, что нужно, а не то, что можно».
Глава 38
Дезинформация. – Попытка представить убийство как побег. – Ими-
тация розысков. – Расстрелы невиновных людейСовершив убийство великого князя Михаила Александровича, его ис-
полнители начинают заметать следы. Прежде всего фальсифицируется дата
преступления. Ведь все говорило о том, что оно совершено в ночь на 12 июня
(и последняя запись в дневнике сделана 11 июня, и воспоминания Маркова
говорят о том. И письмо милиционера Новоселова – о нем речь впереди).
Официальная телеграмма, посланная 13 июня, разносит в несколько адре-
сов большевистского синедриона радостную весть о смерти их врага. К это-
му сообщению они, видимо, были готовы. Скорее всего, текст передавался
на условном языке, и искажение даты преступления носило какой-то опре-
деленный смысл. Позднее мы увидим, что и в телеграмме, сообщающей об
убийстве Николая II и его семьи, дата была тоже смещена, только не на день
вперед, а на день назад^2.
(^1) Мясников Г. Философия убийства и почему и как я убил Романова // Сб.: Минувшее.
No 18. М.; СПб., 1995.
(^2) Вопросы истории. 1990. No 9. С. 152.