1993], [Налимов, Дрога-лина, 1995], [Nalimov, 1981 a, b; 1982; 1985; 1996; 1997].
1. Материя – сознание – спонтанность
В соответствии с исходной установкой целостного понимания Мира, включающего
синтез мистического и рационалистического начал, В.В. Налимов рассматривал Мир в двух
проявлениях: с одной стороны, как Тайну , с другой – как Текст , который характеризуется
дискретной и континуальной составляющими. В обоих случаях по-разному обнаруживает
себя спонтанность.
Устремленность к соприкосновению с Тайной, т. е. сохранение сакрального отношения
к Миру, всегда была, согласно В.В. Налимову, оплодотворяющим началом в развитии
культуры. Она породила религию, философию, эзотерику, каббалу, алхимию, масонство во
всех их многообразных проявлениях. Из этого проистекает также интерес к сфере
бессознательного и к трансперсональной психологии [Nalimov, 1982], [Налимов, Дрога-лина,
1995]. Отсюда, продолжает он, и наше восхищение Древним Египтом – служители его
храмов первыми осознали величие Тайны, которое постарались воплотить в пирамидах.
Преклонение перед Тайной стало доминантой и средневековой культуры. Сама наука и
поддержанное научно-техническим прогрессом стремление человечества в космос возникли,
по мнению мыслителя, из той же устремленности к Тайне.
В герменевтике В.В. Налимова у Тайны много синонимов. Один из них – Бог , другой –
Истина , третий – Созерцание , далее – Воображение ... и, наконец, – Спонтанность. И
наше соприкосновение с Тайной, как он утверждал, возможно и происходит только через
воображение, открывающееся в созерцании. «Но воображение должно быть поддержано –
силой, устремленной к тайне; эмоциональной напряженностью поиска; философской
мыслью, ставящей вопрос » [Налимов, 1989, с. 253]. Приобщение к Тайне Мира выводит за
пределы жесткой личностной капсулизации.
Но он считал, что Тайна по своей сущности не схватываема. К ней можно только
прикоснуться. И если кто-то объявляет, что постиг Тайну, это просто означает, что
объявивший перестал ее искать. Так произошло с некоторыми религиозными и
философскими течениями, которые погрузились в охранительный догматизм, закрывший
путь к Тайне.
В.В. Налимов обращал внимание на то, что «наука, в ее познавательной
устремленности, оказывается направленной (и в этом ее парадокс) не столько на познание
мира, сколько на расширение и углубление незнания его». И если мы это поймем, то
«реальность науки начнет быть ценной для нас не только как средство овладения миром, но
и как путь к осознанию его непостижимого величия» [1989, с. 254]. И от культуры ответов
мы должны перейти к культуре вопросов , – любил повторять ученый. Для него сила
соприкосновения с Тайной заключается еще и в том, что Тайна несет в себе нравственное
начало, напрямую определяя достоинство человека.
Переходя к другому аспекту понимания Мира – его проявленности (распакованности),
В.В. Налимов говорит о Мире как о Тексте. (Весь эволюционирующий мир он рассматривал
как множество текстов.) Один из путей такого понимания Мира – размышление о проблеме
материя – сознание. Последняя проходит красной нитью через всю историю культуры,
начиная от египетской Книги мертвых вплоть до современных научных поисков. Долгое
время доминировало дуалистическое расщепление материи и сознания, которое нашло свое
отчетливое выражение в философии Р. Декарта – одного из творцов науки Нового времени.
По Декарту, непротяженный ум должен быть противопоставлен протяженной материи,
причем попытки перебросить мост между материей и сознанием бессмысленны.
«Европейской мысли потребовалось три столетия на то, чтобы как-то преодолеть этот
картезианский дуализм, высказанный как априори задаваемое положение» [там же, с. 59]. Но
сейчас, подчеркивает В.В. Налимов, мы стали понимать, что обращение к пространству, а
следовательно, и к геометризации наших представлений о мире – это отнюдь не выражение