большинстве случаев определяющим фактором владения
этой землей^1.
Еще в XIX в. русский ученый П.С. Ефименко отмечал,
что в Западной Европе имущественные отношения стро-
ились на завоеваниях, насильственном захвате одной час-
тью общества прав другой. В России же было иначе – для
большей части общества имущественные отношения носи-
ли трудовой характер. «Земля не продукт труда человека,
следовательно, на нее и не может быть того безусловного
и естественного права собственности, какое имеет трудя-
щийся на продукт своего труда. Вот то коренное понятие, к
которому могут быть сведены воззрения народа на земель-
ную собственность». Аналогичные мысли высказывал кн.
А.И. Васильчиков. В России, считал он, «с древних времен
очень твердо было понимание в смысле держания, занятия,
пользования землей, но выражение «собственность» едва
ли существовало: в летописях и грамотах, как и в совре-
менном языке крестьянства, не встречаются выражения,
соответствующие этому слову»^2.
Сложившийся общинный принцип ставится в России
выше принципа частной собственности. Ф.А. Щербина
рассказывает, как в Кадниковском у. умер крестьянин-
собственник, оставив своей жене-старухе несколько
десятин земли, приобретенных покупкой. Община, к
которой принадлежала старуха, отобрала эту землю в
общественное пользование, полагая, что старуха может
содержаться за счет мира. «На что ей своя земля, – рас-
суждали крестьяне, – ее «мир» прокормит и без земли».
Старуха пожаловалась в волость, где ей сказали, что мир
поступил справедливо, ибо частная собственность пре-
вратилась в общинную из-за невозможности трудиться на
ней старухе-хозяйке^3.
Понятие «капитал» в России не употреблялось вплоть
до XVIII в. В Древней Руси в этом смысле использовалось
слово «истиник» (производное от устаревшего значения
слова истина – наличность, наличные деньги).
(^1) Русская мысль. 1880, No 6, с. 94.
(^2) Слово. 1878, No 1, с. 154.
(^3) Земельная община. Ф. Щербина // Русская мысль, 1880, No 5,
с. 15.