Перед сМер ТЬЮесли следовать не кривой логике таких умственных недотёп, а
логике строгой, то придётся признать правоту Толстого.
Если человек только прах и тлен, то с какой это стати я
должен его уважать? И почему мне относиться к нему как-то
иначе, чем как к праху и тлену? Человеческие чувства не име-
ют никакой цены. Человеческие мысли, будь то бред здравого
смысла или бред утончённейшей философии, ничего не зна-
чат. Это лишь сновидения и галлюцинации плоти. Человек
есть лакомое блюдо для другого человека, и только. В нём нет
ничего священного.
Познав этот мир как прах, я оказываюсь в положении
единственного, играющего прахом. Объективно я такой же
тлен, как и всё остальное. Но субъективно я – Бог, потому
что я люблю себя самой бесстыдной и непобедимой любовью.
А предмет любви для любящего всегда заключает в себе не-
что божественное.
Не верить ни во что святое и не сделать практических
выводов из своего неверия значит страдать слабоумием или
безволием. Вот почему человек разумный и волевой должен
стать преступником. Ему нечего терять, а получить он может
самые сладкие и острые переживания.
Все наслаждения, именуемые духовными, должны быть
забракованы с самого начала. Они бледны, худосочны и по-
просту фальшивы для всякого, кто познал свою истинную
природу. Жестокое сладострастие паука – вот правильная
формула отношения к жизни. Сосать кровь своей жертвы, ко-
торая бьётся в твоих лапах, видеть её опрокинутое лицо, пол-
ное ужаса и страдания, вытачивать из неё эти страдания до
последней капли и до последнего её вздоха... Что может быть
лучше этого?.. Прожить жизнь, не вкусив этого самого остро-
го наслаждения, то же самое, что просидеть на роскошном
пиру, не притрагиваясь ни к вину, ни к другим угощениям из
опасения, что они все отравлены...
Настоящий мудрец должен презирать всех, быть бессо-
вестным и любить только себя. А потому он не будет трубить
о своих идеях и не будет никому открывать свои карты. Пусть